Процесс индивидуации в понимании юнга. Купить диплом вуза в россии, диплом института, университета, академии

Понятие индивидуации Юнга родилось, когда он работал над понятием Самости. Вытекая из понимания Самости «индивидуация представляет собой в общих чертах процесс образования и обособления индивидуальностей, именно развитие психологического индивидуума как отдельного существа, вбивающегося из стандартов всеобщей, коллективной психологии. Поэтому индивидуация - это процесс дифференциации, целью которого является развитие индивидуальной личности» Герхард Вер. Карл Густав Юнг: сам свидетельствующий о себе и о своей жизни. Издательство Урал LTD, 1998, С. 54., или «процесс интеграции многих внутриличностных функций и тенденций» Алейникова Т.В. Психоанализ: Учебное пособие. Ростов н/Д: Феникс, 2000, С. 33.. Юнг рассматривает индивидуацию как потребность для человека, особенно тогда, когда нормирование коллективных критериев преобладает в жизни индивидуума. Поэтому представители аналитической психологии Юнга до сих пор считают, что индивидуация это опасный и тяжелый путь для личности. Здесь вступают во власть, как сознание, так и бессознательное: подсознание в виде образов, представлений, сновидений и идей.

Исходя из таких размышлений, Юнг в психотерапевтической практике пришел к применению понятия «амплификации» - расширения и углубления переживания через похожие или аналогичные образные мотивы из области истории религии, культуры и духа фактически всех этапов развития человечества Герхард Вер. Карл Густав Юнг: сам свидетельствующий о себе и о своей жизни. Издательство Урал LTD, 1998, С. 55.. Другими словами, мы видим, что для облегчения прохождения человеком процесса индивидуации, Юнг снова использует подход коллективного бессознательного и архетипического. Под механизмом конечной реализации индивидуации Юнг понимал «выведение архетипа Самости в центр личности» Алейникова Т.В. Психоанализ: Учебное пособие. Ростов н/Д: Феникс, 2000, С. 33.. Юнг полагал, что в процессе индивидуации происходит процесс самореализации, который доступен только высокообразованным и высоконравственным людям Алейникова Т.В. Психоанализ: Учебное пособие. Ростов н/Д: Феникс, 2000, С. 33..

Проследив развитие личности в контексте аналитической психологии, Юнг пришел к вводу, что «невозможно достичь исходного понимания правильного пути развития какой-то конкретной личности, если не признавать того факта, что люди различных психологических типов растут и развиваются по-разному» Робертсон Р. Введение в психологию Юнга. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, С. 124.. Поэтому путь индивидуации для «интуитивов» характерен тем, что им «никогда не удастся до конца интегрировать функцию восприятия» Робертсон Р. Введение в психологию Юнга. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, С. 125., но тем не менее «восприятие для «интуитивов» может стать ключом, который открывает все жизненные тайны» Там же.. Для экстравертов большую трудность в процессе индивидуации представляет «осознание существования внутреннего мира» Робертсон Р. Введение в психологию Юнга. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, С. 126-127.. Она заключается в том, что им трудно представить себе внутренний диалог, на фоне чего им трудно, к примеру, ощутить свое собственное тело, что не составляет большой проблемы для интроверта. Интровертам приходится индивидуализируясь постоянно проигрывать внутри сценарии того или иного предстоящего события в социуме, чтобы достичь максимальной адаптации среди людей Робертсон Р. Введение в психологию Юнга. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, С. 129..

Связь индивидуации с «подчиненной функцией» в психической структуре человека очевидна. Она выражается в том, что «мы сознательно развиваем в себе определенные навыки, а наши неразвившиеся таланты «отступают» при этом в область бессознательного» Робертсон Р. Введение в психологию Юнга. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, С. 165.. Однако же, аналитическая психология Юнга, как, впрочем, и многие другие виды психоанализа, поддерживает мысль о том, чтобы индивид стремился к совершенствованию своего «Я». А развитие, как известно, «требует постоянства, настойчивости, интеллекта и большого жизненного опыта» Столяренко Л.Д. Основы психологии. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, С. 109.. Юнг придерживается мысли о том, что развитие каждого человека в отдельности уникально и, «включает в себя процесс, получивший название индивидуация, в ходе которого происходит интеграция многих противодействующих внутриличностных сил и тенденций, полное развитие и выражение всех элементов личности» Столяренко Л.Д. Основы психологии. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, С. 109..

Способность человека к самопознанию и саморазвитию, слиянию его сознательного и бессознательного Юнг назвал процессом индивидуации. "Индивидуация означает становление единым, однородным существом, и поскольку "индивидуальность" – это наша наиболее внутренняя, постоянная и ни с чем не сопоставимая уникальность, то индивидуация также подразумевает становление собой".

1. Первый этап индивидуации – осознание Тени.

Если мы признаем ее реальность, то можем освободится от ее влияния. Кроме того, осознание личного бессознательного – путь ликвидации неврозов.
Начальная стадия процесса индивидуации наполнена ощущением скуки, пустоты и бесцельности, происходящего, чувством неудовлетворенности жизнью и собственной деятельностью. Это состояние может проявляться в разных периодах жизни, обычно впервые болезненно и остро человек ощущает его в юности.
Метафорическим образом такой неудовлетворенности в сновидении являет-ся старость, бессилие, болезнь, нищета. Такое состояние может возникнуть в связи с психологической травмой, его типичным признаком является болезнен-ная реакция на внешние малозначительные неудачи. Необходимо познакомиться со своим бессознательным и, в первую очередь, с неприятными и негативными свойствами личности, к которым человек старается не приглядываться. Это и будет архетип Тени, осознание которого является первым этапом процесса индивидуации. Тень, как низшая часть личности, представляет собой совокупность всего, чем человек не хочет быть, она воплощает несовместимое с сознательно избранной установкой.
"Тень – это скрытая, подавленная, низшая и обремененная виной часть личности, корнями своими уходящая в
животный мир – мир наших предков и таким образом вмещающая целый исторический пласт бессознательного" /39/.
Архетип Тени проявляется в примитивных инстинктах и демонстрирует все то, чего человек боится, но страстно желает, все, относящееся к звериному на-чалу – жестокое, низменное, коварное, деструктивное, антисоциальное. Эти бессознательные соединения объединяются в автономную личность, своего ро-да "анти-Я" /субличности/, компенсаторно дополняющие Эго.
Юнг считает, что формирование Тени начинается в раннем детстве, когда ребенок сталкивается с тем, что отец и мать ругают и наказывают его за жела-ния и поступки. Слабое Эго еще не способно разобраться в сложной, запутан-ной сети представлений о добре и зле, оно предпочитает вытеснить и забыть все, что взрослые называют и считают нехорошим. Таким образом, отторгну-тыми оказываются целые аспекты личности, ее душевной жизни. Отщепляясь, они становятся автономными, обрастают эмоциями и чувствами, приобретают определенный энергетический потенциал и, в конце концов, складываются в мощное анти-Я, антипод Эго. Эта Тень до поры до времени "сидит в засаде" и ждет удобного момента, чтобы вторгнуться в сознание и отобрать у Эго части-цу власти над поведением и поступками личности, а то и захватить эту власть целиком /психоз/.
«Осознание Тени – сложная и мучительная задача. Обычно все негативное проецируется на других, на внешний мир. Если человек в состоянии увидеть собственную Тень и вынести это знание о ней, задача хотя и в незначительной части, решена: уловлено по крайней мере личное бессознательное. Тень является жизненной частью личностного существования, она в той или иной форме может переживаться. Устранять ее безболезненно – с помощью доказательств либо разъяснений – невозможно. Подойти к переживанию Тени необычайно трудно, т.к. на первом плане оказывается уже не человек в его цельности. Тень напоминает о его беспомощности и бессилии» /40/.
Признание своей Тени и интеграция ее в целостную систему индивидуаль-ной психики необходима для психического здоровья. Если негативное качество или желание осознано, его можно преодолеть, избавиться от него. Но вытес-няемые свойства становятся тем сильнее, чем больше человек стремится их по-давить. Типичное отношение к своей Тени – попытка спроецировать ее качест-ва на других людей Именно так формируется "образ врага", расовые и нацио-нальные предрассудки.
Частичная идентификация с теневым, бессознательным чревата раздвоени-ем личности, психозами.
В сновидениях архетип Тени изображается с помощью темных, мрачных /темнокожих/, уродливых фигур, одного пола со сновидцем. Персонаж Тени наделяется негативными свойствами и качествами, совершает мерзкие поступ-ки От его фигуры веет иррациональными ужасом. Тень может выглядеть могущественной, жестокой, обладать сверхъестественными способностями. Архе-тип Тени, как феномен коллективного бессознательного, вторгаясь в сознание индивида, порождает негативные проекции и проективные идентификации, следствием которых могут быть разрушительные психические конфликты, де-структивные действия, психосоматические нарушения. Наряду с отрицатель-ными сторонами и функциями Тень содержит ценности и информацию, в кото-рых нуждается сознание, но в такой форме, что их трудно интегрировать и включить в свою жизнь. Поэтому в юнгианском анализе принято не уничтожать Тень, искореняя любые возможности ее присутствия в системе психики, а дос-тигать с нею соглашения. Станет ли Тень нашим врагом или другом, зависит только от нас самих. Тень – это не обязательно противник или соперник, это такое же человеческое существо, как и сознательное Я, с которым последнее должно сосуществовать, поскольку нуждается в нем. Тень делается враждебной лишь тогда, когда она игнорируется или отрицается. В сновидениях индиви-дуация Тени, ее признание представлено разнообразной архетипической символикой /драконы, насильники, монстры-трупы, отвратительные пауки – свидетельство нежелания видеть в себе злое, разрушительное начало/.
Чем более развита позитивная сознательная установка, тем благопристой-нее и приличнее поведение человека, тем строже он следует коллективным нравственным и моральным нормам, тем большей компенсации требуют дрем-лющие в нем первобытные разрушительные инстинкты. Сон разума порождает чудовищ.
Осознание Тени и ее интеграция требуют величайшей осторожности и силы духа. Этот мощный архетип обладает колоссальной психической энергией и может стать источником сильнейших аффектов. Устранится от их воздействия невозможно – они способны стереть Это в порошок, непоправимо разрушить психическое равновесие личности.
Впервые встреча с Тенью в процессе индивидуации происходит в возрасте, когда человек обычно не обладает ни необходимой мудростью, ни силой духа. Помощником в этом случае может стать доверие к своему бессознательному, которое направляет человека /сны, видения, "двойные сигналы"/ на верный путь. Потеря связи с бессознательным, с Тенью, игнорирование ее требований грозит бедой, необходима интеграция теневой стороны бессознательного – осознание его. В итоге человек должен решить, что сделать из Тени: врага или друга, а успешная индивидуация возможна не через конфликт, а путем догово-ра.

2. Второй этап индивидуации – это анализ Персоны.

Персона выполняет запретные функции, но в то же время она является маской, скрывающей Самость. Внешнее проявление личности /имя, должность, титул, персональная машина и т.д./ еще не является ее сущностью.
"Анализируя Персону мы срываем маску и обнаруживаем, что-то, что называем индивидуальным, на самом деле является коллективным"/30/. Чем ярче выражен архетип Персоны в бессознательной основе личности, тем могучее иллюзия личности относительно масштаба собственной индивидуальности. Противоречия между интересами Персоны и задачами индивидуации ведут к тому, что Самость и Персона часто предстают двумя равно возможными /и одинаково привлекательными/ направлениями жизненного пути.
Персона есть проявление или свойство личности, противоположное ее под-линности. Юнг писал: "Мы не очень погрешим против правды, сказав: Персона – это то, чем человек в действительности не является, но в то же время чем он сам, ровно как и другие, себя считает" /39/. Влияние этого архетипа приводит к различным искажениям процесса индивидуации, в частности, к психической инфляции, суть которой заключена в непомерном расширении, раздутости лич-ности вследствие ассимиляции бессознательного содержания и идентификации с ним. Психологическим эффектом инфляции может быть либо мания величия, либо чувство неполноценности, в зависимости от того, в каком направлении происходит активизация отношения к внешнему объекту: в активном, при ко-тором коллективный аспект расширяет сферу своего действия, или в реактивном, когда расширяется сфера претерпевания.
Процесс инфляции, как удаление от Самости, есть движение в направлении, обратном индивидуации. Оно сопровождается диссоциацией психических со-держаний, нарастанием расщепления в системе личности, антагонизмом созна-тельной и бессознательной установок. Могут появляться гипертрофированные последствия переоценки родительских влияний или служебных успехов, рисуя картины необъяснимых социальных катастроф, ужасающих в противополож-ность реальной стабильности социального статуса и престижа сновидца. В сно-видениях Персона является через элементы внешнего облика, ее проявление представляет собой одежда, украшения, интерьеры, учебные заведения, офисы, кинотеатры и т.п.
Человек с развитой Персоной, которая изолирует его от Самости, может ви-деть себя во сне голым, в разорванной одежде, измазанным грязью, бессозна-тельное, которое стремиться ограничить чрезмерную власть Персоны, создает сновидения на тему безусловного подчинения, в котором сновидец будет дей-ствовать как полицейский, дрессировщик, строгий педагог, солдат, охранник, раб. Наставляя на путь индивидуации, бессознательное посылает мотив снов, построенный на фальши, изображение в виде сценического действа, посещение парикмахерской, театра, мистерий и т.д.
В процессе индивидуации необходимо не только осознать искажающее влияние Персоны, но и преодолеть его. Это подобно крушению сознательной установки, по Юнгу "... гибель мира в миниатюре, в результате чего все снова возвращается в начальный хаос. Чувствуешь себя брошенным на произвол судьбы, дезориентированным кораблем без кормила, брошенным на волю сти-хий" /40/. Эта потеря равновесия оправдана, если инстинктивная деятельность бессознательного устанавливает новое равновесие, а сознание в состоянии ас-симилировать /понять и переработать/ произведенные бессознательным содер-жанием. Но часто личность выбирает для себя наименьшее сопротивление и падает обратно в коллективное бессознательное, которое берет на себя руково-дство психической жизнью. В этом случае происходит либо регрессивное вос-становление Персоны, при котором человек находит для себя новую социаль-ную роль, более мизерную и ничтожную, чем раньте, либо идентифицируется с коллективной психикой, (инфляция в чистом виде), когда личность мнит себя носителем тайного знания, божественной мудрости, владельцем сокровища или обладателем непобедимого оружия, т.е. преувеличивает свою важность, цен-ность, значимость и демонстрирует неадекватное поведение в социальной сфере.

3. Третий этап индивидуации – это встреча с Анимой и Анимусом.

Сам Юнг относился к этому архетипу как к реальному существу, находящемуся в тайниках его души. Он советовался со своей Анимой, считался с ее мнением, учился у нее.
Анима и Анимус живут и функционируют в более глубоких слоях бессозна-тельного, они чужеродны, и привносят в сознание загадочные психические со-держания, принадлежавшие далекому прошлому.
"Это дух наших неизвестных предков, их способ думать и чувствовать, их способ познавать жизнь и мир, богов и человека. Факт наличия этих архаиче-ских слоев является предположительно корнем веры в реинкарнацию и в воз-можность воспоминаний из "прошлых существовании". Анима и Анимус живут в мире, совершенно отличном от внешнего, где пульс времени стучит беско-нечно медленно, где рождение и смерть индивида не идут в счет. Не удиви-тельно, что их вторжение в сознание часто равнозначно психозу" /40/.
Архетип Анимы привлекал Юнга очень сильно. Ее образ постоянно присут-ствовал в его собственных снах и видениях, так что представления об одержи-мости мужской психики Анимой, о многочисленных и сложных проблемах, по-рожденных ею, имеют глубоко личностную природу. Он сам описывал это так: "Меня крайне занимало то, что какая-то женщина существует внутри меня и вмешивается в мои мысли, в самом деле, думал я, может она и есть "душа" в примитивном смысле слова, и я спросил себя, почему душу стали называть "Анима", почему ее представляют как нечто женственное. Впоследствии я по-нял, что эта "женщина во мне" - некий типический или архетипический образ в бессознательном всякого мужчины, я назвал его "Анима". Сперва я обратил внимание на негативные аспекты Анимы. Я испытывал страх перед нею, будто от присутствия чего-то невидимого. Затем я попытался посмотреть на себя со стороны и подумал, что все мои записи и наблюдения над собой – ни что иное, как письма, адресованные ей, т.е. той части я, чей взгляд на вещи отличается от моего - сознательного взгляда и самому мне представляется необычным и не-ожиданным... Каждый вечер, записывая свои фантазии, я думал: если я не за-пишу, моя Анима не сможет удержать их"/39/.
Негативная Анима в сновидениях изображается фигурами ведьм, злобных колдуний, различными чудовищами женского пола.
Положительные стороны Анимы не менее многочисленны, чем отрицатель-ные ее свойства. Архетип Анимы воплощает идею красоты, духовности. Анима – это прежде всего душа.
Позитивные аспекты Анимы, связаны с тем, что она обеспечивает компен-саторное равновесие сознания и бессознательного, посредничая между ними. В Аниме заключается полнота и целостность бессознательной душевной жизни.
Анима – фактор наивысшей важности в психологии мужчины, где всегда действуют эмоции к страсть. Она усиливает, преувеличивает и мифологизирует все эмоциональные отношения к профессии и противоположному полу.
В сновидении это фантастические хитросплетения. Юнг считал разрешение проблем с Анимой важнейшей частью психотерапевтической работы и процес-са индивидуации. Не освободившись от анимистической зачарованности, муж-чина не станет самостоятельным и цельным, не научившись взаимодействовать с Анимой, он не сможет испытать счастья в семейной жизни и любви.
Встреча с Анимой – трудное испытание, из которого не многие мужчины выходили с честью. Такая встреча может произойти во внешнем мире, посколь-ку черты и свойства Анимы проецируются на реальных женщин, или в мире внутреннем: интеграция с Анимой является необходимым этапом процесса ин-дивидуации. Непонятная и таинственная Анима, являясь мужчинам в сновиде-ниях в виде загадочных, обольстительных и ужасных женщин, обычно проеци-руется на противоположный пол. Сюда относятся все случаи роковой любви, необъяснимой и безумной страсти, которая захватывает мужчину тем сильнее, чем более разумную и сознательную жизнь он привык вести. Брак с Анимой /женщи-ной, душевный склад которой дает особенно сильные основания для проекции мужской Анимы/ несет вступившему в него райские наслаждения и адские муки, которые могут привести к самоубийству или драме.
Как и любой архетип, Анима сочетает позитивные и негативные черты, бо-жественную и демоническую природу. В процессе индивидуации осознание Анимы способно компенсировать антагонизм Самости и Персоны. Анима часто выступает в спасательной роли в ситуациях, которые кажутся человеку безвы-ходными. «Анима, - пишет Юнг, - принадлежит к тем "пограничным явлени-ям", которые происходят, главным образом, в совершенно особых психических ситуациях. Подобные ситуации всегда характеризуются более или менее вне-запной ломкой образа или стиля жизни, которые до этого казались необходи-мым условием и фундаментом его индивидуального существования. Когда раз-ражается подобная катастрофа, для человека не только отрезаны все пути к от-ступлению в прошлое, но и нет, кажется, никакого пути для движения вперед, в будущее. Он оказывается один на один с беспросветной и непроницаемой тьмой, чья бездонная пустота внезапно заполняется неким видением, осязае-мым присутствием какого-то чуждого, но способного придти на помощь суще-ства» /33/.
Интегрированная Анима становится уникальным посредником между соз-нанием и бессознательным, центром, который вносит психическое равновесие индивидуальности, приблизившейся к Самости.
Эта гармония символически представлена женско-мужской парой, слияни-ем обеих начал, называемых на Востоке Янь и Инь.
Анима, как женщина внутри, предопределяет эмоциональные аспекты муж-ской личности, управляет жизнью его чувств и несет ответственность за все-возможные аффективно обусловленные катастрофы – неуместные влюбленно-сти, разрушительные привязанности, неудачи в браке и интимной жизни.
Анимус у женщины тяготеет к сфере разума и убеждений, формирует мне-ния, участвует в принятии важных решений и структурирует ее жизненный путь. Типичная сфера ценностей и идеалов в воспитании детей, сфера власти - профессиональная карьера женщины или ее светская жизнь.
"Если бы мне нужно было одним словом обозначить то, -пишет Юнг, - в чем состоит различие между мужчиной и женщиной в этом отношении, и, та-ким образом, то, что характеризует Анимус в отличие от Анимы, то я мог бы сказать только одно: если Анима производит настроение, то Анимус – мнения, и как настроение мужчины проявляется на свет из темных глубин, так и мнения женщин основываются на тех же бессознательных, априорных предпосылках. Мнения Анимуса очень часто имеют характер солидных убеждений, поколе-бать которые нелегко, или принципов, которые якобы неприкосновенно обще-обязательны" /39/.
Метафорически интеграция Анимы/Анимуса, союз сознания и бессозна-тельного изображается с помощью иерогамии – священного брака, ребенком которого является божественная Самость. Соответствующие образы и символы будут проявляться в сновидениях человека, успешно продвигающегося по пути индивидуации. Такие образы могут знаменовать благоприятное окончание кризисного периода в жизни и служить началом физического и духовного исцеления.

4. Четвертый этап индивидуации. Самость

"Самость – наша жизненная цель, потому что это наиболее полное выраже-ние того судьбоносного сочетания, которое мы называем индивидуальностью". «Человек должен быть собой, должен нести собственную индивидуальность, тот центр личности, который одинаково удален и от сознания и от бессознательного, мы должны стремиться к этому идеальному центру, к которому при-рода, кажется, направляет нас» /39/.
Самость в сновидениях часто символизируется образом ребенка, божест-венного младенца. Образ ребенка символизирует потенциальность, возможно-сти развития, в снах ребенок может соединять в себе бессознательные и созна-тельные черты и свойства.
"Зачастую ребенок принимает вид как бы в подражание христианскому образцу, но значительно чаще он ведет свое происхождение из нехристианских праступеней, а именно, от животных, обитающих в преисподней /таких как крокодилы, драконы, змеи/, или от обезьян. Нередко ребенок появляется в цве-точных чашечках, или из золотого яйца, или же в виде сердцевины мандалы. В сновидениях он является по большей части как сын или дочь, как мальчик, под-росток или юная девушка, иногда он имеет экзотическое происхождение /китайское, индийское, с темным цветом кожи/ или даже космическое /под звездами или окруженный ореолом звезд, как сын короля или как дитя ведьмы с демоническими атрибутами/. Иногда встречается особый случай манифестации этого же мотива как "трудно достижимой драгоценности". Тогда мотив ребенка чрезвычайно изменчив и принимает все, какие только можно формы, например, драгоценного камня, жемчужины, цветка, сосуда, золотого яйца, четверицы, зо-лотого шара и т.д. "/40/.
Образ ребенка соответствует бессознательному личности. Часто события во сне соответствуют героическому мифу, то есть происходят изменения в сторо-ну индивидуации. В неблагоприятных случаях /инфляция/ сновидец примеряет на себя роль страдальца или видит сны о героических подвигах, компенсирующие сознательное чувство неполноценности. Специфическим симво-лом индивидуации является также мандала – образ психического универсума, изображение центростремительного процесса, воссоздающего центр индивиду-альности. Мандала подчинена принципу троичной, четверичной и осевой сим-метрии и в типичном случае представляет собой фигуру круга, квадрата или равностороннего креста. Архетип Мандалы задает особые сновидения - "ман-далические сны". Такие редко встречающиеся сновидения являются свидетельством успешной индивидуации и характеризуются ощущением равновесия, покоя, и благополучия. Их можно отнести к числу " просветленных снов".
Персонификациями Самости часто выступают фигуры святых, апостолов и особенно – образ Иисуса Христа. Образ Христа как Всеобъемлющей целостно-сти, полного и совершенного существа отражает архетипическое представление о целостности индивида или Самости.
Говоря о зрелости, "разрастании" личности, Юнг представляет ее индивидуацию как процесс ассимиляции бессознательных содержаний. Даже на за-вершающих этапах индивидуации личность может встретиться с серьезными трудностями – например, в случае мана-личности. В юнгианстве этим понятием обозначают человека, сумевшего в процессе индивидуации интегрировать архетипы так, что в результате его Это становится полновластным хозяином связанной с ними психической энергии.
Сила и власть аффекта, которыми обладали Персона, Анима и Тень, пере-ходят к Эго, сумевшему "разобраться" с ними подобно тому, как в представлениях первобытных людей "мана" /колдовская сила/ убитого переходила к его убийце.
"Так сознательное Я становится мана-личностью. Но мана-личность, - пишет Юнг, - это доминанта коллективного бессознательного, известный архетип сильного мужчины в виде героя, вождя, колдуна, знахаря и святого, властелина людей и духов, друга божьего... Так оно становится сверхчеловеком, превосходящим, любую силу, полубогом, а может быть, и более того".
На самом деле в таком положении вещей таится опасность сильнейшей психической инфляции, ибо мана – всего лишь иллюзия.
"Сознание не стало властелином над бессознательным, только Анима утра-тила свою барскую спесь – в той степени, в какой Я смогло разобраться с бес-сознательным". Установилось хрупкое равновесие сил, нарушить которое про-сто и опасно. Проекция «маны» на окружающую действительность приводит к возникновению всякого рода вождей, фюреров, экстрасенсов, к развитию маниакальных психозов. При этом люди, представляющие собой благоприятную среду для таких проекций, оказываются жертвами всяких современных шаманов.
В тех случаях, когда Это не выдвигает претензий на обладание могущест-вом, одержимости не возникает и бессознательное утрачивает свою власть над ним. В таком состоянии, указывает Юнг, мана должно доставаться чему-то, что и сознательно, и бессознательно, или ни то, ни другое. Так формируется новое средоточие личности, нечто посередине между противоположностями, сле-дующая ступень. Это позитивная мана: личность в старину становилась жре-цом, способствующим возрастным инициациям, лекарем-целителем тела и ду-ши. В настоящее время такой деятельностью являются призвание педагога, священника, аналитика и психотерапевта,

Итак, этапы процесса индивидуации по Юнгу заключаются в следующем:

1 . Осознание Тени и интеграция представленных в ней содержаний личного бессознательного, "достижение соглашения с Тенью".
2. Осознание и разрушение Персоны, искажающей подлинную сущность индивидуальности, дистанцирование от Персоны, отказ от проекций и проек-тивных идентификаций.
3. Разбирательство с Анимой или Анимусом, ассимиляция воплощаемых ими содержаний коллективного бессознательного, установление связей с бес-сознательным посредством интегрированных Анимы/Анимуса.
4. Отказы от идентификации с архетипом мана-личности и ассимиляция его содержаний с Самостью.
5. Становление Самости как полной, всесторонней и гармоничной индиви-дуальной целостности, истинной и автономной индивидуальности, не подверженной ничьим влияниям носительницы творческого потенциала.

Рассмотрение теории Юнга о роли, которую играет самость в психических процессах, естественным образом приводит нас к вопросу о значении этих процессов в постепенной реализации самости в течение жизни. Это Юнг называл индивидуацией.

Сущность индивидуации состоит в достижении личностного слияния коллективного и универсального с одной стороны и с другой стороны уникального и индивидуального. Это процесс, а не состояние; если исключить возможность рассмотрения смерти как конечной цели, индивидуация никогда не завершается и ос­тается идеальным понятием. Форма, которую принимает процесс индивидуации, его стиль и регулярность или прерывность зави­сят от человека. Тем не менее, некоторые образы выражают стержень процессов индивидуации; например, путешествие, смерть и возрождение и символы инициации. Юнг находил па­раллели в алхимии. Основные элементы (инстинкты, эго) преоб­разуются в золото (самость) (см. ниже, с. 284 и след., где бо­лее подробно рассматривается алхимия).

Индивидуацию в изложении Юнга следует отличать от ин­дивидуальности или достижения индивидуальной тождественно­сти эго. Здоровое функционирование эго может быть необходи­мо для индивидуации, но оно не равнозначно ему. Юнг разра­ботал свою теорию, исходя из опыта работы с пациентами сред­него возраста. В первой половине жизни, согласно концепции Юнга, героическое эго борется за освобождение от матери и установление своей независимости; это приводит к неизбежной односторонности, которую психика стремится преодолеть. Это может в середине жизни принять форму переоценки человеком своей жизни интроспективно, после отделения от мира отноше­ний. После этого результат переоценки повлияет на личные от­ношения, что приведет к большей ясности и удовлетворению. Задача второй половины жизни состоит в том, чтобы выйти за пределы дифференциации эго и личной тождественности и пе­рейти к сосредоточенности на смысле и сверхличностных ценно­стях; для этого готовилась стабильность эго.

Эти предварительные замечания позволяют рассмотреть ос­новные элементы процесса индивидуации в том виде, в каком Юнг чаще всего его описывал, то есть по отношению ко второй половине жизни. То, что это ограничение больше не принимает­ся всеми аналитическими психологами, станет ясно ниже.

ИНДИВИДУАЦИЯ И САМОСТЬ

Индивидуацию можно рассматривать как движение к цело­стности с помощью интеграции сознательных и бессознательных частей личности. Это предполагает личный и эмоциональный конфликт, которые в результате приводят к отделению от общих сознательных позиций и от коллективного бессознательного (CW 6, para. 762).

Это предполагает становление самим собой, тем, чем лично­сти суждено стать, достижение своего потенциала. Это предпо­лагает распознавание и принятие тех сторон самого себя, кото­рые вначале отталкивают или кажутся отрицательными, а также открытость возможностям, имеющимся в элементе противопо­ложного пола (анимус-анима), которые могут играть роль входа или проводника к бессознательному, как мы увидим в главе 7. Эта интеграция приводит не только к большей степени самореа­лизации, но также к осознанию человеком, что у него есть са­мость.

Юнг говорит о "достижении большей личности" (CW 7, para. 136) с помощью такой интеграции, хотя он признавал, что интеграция тени, предполагающая принятие отвергнутых, подав­ленных и еще не прожитых аспектов себя, болезненна, особенно когда предполагается удаление проекций с других людей. Са­мость становится образом не только более полной личности, но также цели жизни, и в этом контексте мы вполне можем гово­рить о реализации самости человека:

"эмпирически самость - это образ цели жизни, спонтанно воспроизводимый бессознательным, независимо от желаний и опасений сознательного разума... динамика этого процесса - инстинкт, который обеспечивает вхождение туда всего, что включает жизнь человека, сознает он это или нет..." (CW 11, para. 745).

Юнг подчеркивает, что качество сознания имеет решающее значение, и добавляет, что перед барьером природы бессозна­тельное никогда не принимается как оправдание - напротив, оно серьезно наказуемо". Самость расположена на "более высо­ком моральном уровне", и человек должен "знать что-то о при­роде Бога, если хочет понять самого себя" (CW 11, paras 745-6). Теперь понятно, почему Юнг так старался уравнять самость и образ Бога.

Индивидуацию также можно рассматривать как нечто, оз­начающее "стать самим собой", то есть тем, кем человек являет­ся "на самом деле". Это предполагает сбалансированное или оптимальное развитие, включающее инкорпорирование личных идиосинкразии, так что истинная природа человека не нарушает­ся подавлением или, наоборот, преувеличением или гипертрофией какой-либо из сторон. Это предполагает ощущение само­осознания, а также точный образ себя, по возможности лишен­ный самообмана. Происходит отказ от эго-идеала, и ему на сме­ну приходит принятие себя и, что более важно, супер-эго в его негативной форме слепого следования коллективным нормам заменяется моральным арбитром, при этом самость действует как внутренний проводник. Мы описываем отделение от коллек­тивного, а также принятие ответственности за себя и развитие определенной позиции по отношению к прошлому и будущему. Отделение от коллективного может простираться вплоть до ухо­да от участия в отношениях, и мне кажется справедливым, что тон идей Юнга об индивидуации подчеркивает диалог между человеком и коллективным бессознательным, а не между челове­ком и другими людьми.

Мы заметили, как самость развивает символы, чтобы ком­пенсировать односторонние позиции сознания и соединить про­тивоположности. Особым примером этого является область ти­пологии. В концепции процессов индивидуации Юнга, различ­ные функции сознания начинают действовать менее иерархично. В частности, низшая функция становится более интегрированной. Это аспект процесса индивидуации, который в наибольшей сте­пени подвержен идеализации. Психологическое напряжение ме­жду противоположностями в человеке не сбрасывается и не под­меняется индивидуацией; оно может даже усилиться но мере того, как эго снимает свою поддержку с обычного образа созна­ния. Так может возникнуть конфликт между, скажем, рацио­нальными и иррациональными импульсами; до этого одна из сторон может быть подавлена. Работа над "противоположно­стями" - это центральная часть анализа, и окончательное снятие противоречия невозможно. Индивидуация, с точки зрения Юнга, это не снятие конфликта, скорее более сильное его осознание и также осознание его потенциала.

Рассмотрение комплексов показало, что психику следует по­нимать как множественное единство; и все же мы говорили об интеграции и целостности. Равновесие между этими двумя тен­денциями (которые сами по себе являются дополняющими друг друга противоположностями) - это ключевая тема в постъюнги-анской психологии. Мы также отмечали то, как психика исполь­зует компенсацию в попытках саморегуляции для поддержания равновесия. Эти мини-компенсации постепенно соединяются при индивидуации, и перед человеком предстает план, модель и смысл жизни (CW 8, para. 550). Можно рассматривать это как форму саморегуляции; различные части личности становятся со­отнесенными с центром, с самостью.

Когда мы говорим о противоположностях, мы имеем в виду, что эго различает две половины пары. В этом отношении про­цесс индивидуации зависит от функции эго. Но центральным в концепции Юнга является то, что символы и образы имеют ме­сто независимо от эго, которое затем пытается интегрировать их.

Для анализа это означает, что прогресс достигается поощре­нием символов и образов, которые возникают из самости и со­провождают процесс индивидуации. Поэтому в Классической Школе уделяется сравнительно мало внимания внешним симпто­мам в жизни пациента или терапевтическому взаимодействию (но см. ниже, с. 297 и след.). Это означает, что снятие симпто­ма не может быть вехой изменения или развития. Действитель­но, как любил указывать Юнг, для некоторых пациентов приро­да их проблем требует появления симптома или симптомов. Чтобы там ни было, эго играет постоянную роль в индивидуа­ции, и не подменяется самостью (см. ниже, с. 195-197, где более подробно рассматривается "символ" и "образ" и с. 103 и след. выше, где рассматривается роль эго в отношении симво­лов).

Есть масса метафор и обобщений индивидуации: дифферен­циация, реализация потенциала, осознание "личного мифа" чело­века, примирение с самим собой. Есть и другие, но эта подборка создает особенный привкус.

Похожая информация.

"Я" человека постоянно находится в состоянии, когда его словно мяч двигают и перебрасывают туда-сюда в великом круговращении между психикой и миром. Взаимная тесная переплетенность психики и мира существует оттого, что мир, т.е. внешние объекты и события, нагружены психической энергией, например, чувствами, желаниями, ожиданиями, представлениями и etc. Именно проецируемые вовне психические энергии "заряжают" психически объекты и события. Психика, так сказать, изливается в мир. Обратный процесс - возвращение проекций в субъекта, - является, соответственно этому, актом самопознания: Человек в той мере становится самим собой, т.е. осознает свою истинную сущность, в какой ему удается присоединить к самому себе, т.е. интегрировать в психику эти самые проецированные вовне содержания. Если это удается совершить более или менее хорошо и полно, человек приближается к себе, осознает свою изначальную и собственную сущность; последнее означает, что он будет жить соразмерно ей. Другими словами, он осуществляет бытие "Самости", или самостийность. Юнг называет это событие индивидуацией.

Долгий и сложный процесс, который ведет к осуществлению Самости и опыту "самостийности", Юнг называет процессом индивидуации. Возвращение сначала малозначимых проекций, а затем - глубинных и могущественных архетипических проекций, происходит на чудовищно трудном и полном опасности пути. Путь этот труден и опасен, ведь энергия, связанная с проекциями, приливает (вследствие интеграции) к бессознательному и активирует его; сознание теперь теснят и пре­следуют куда более сильные бессознательные содержания, чем прежде. "Изоляция в только-Я-бытии имеет парадоксальные последствия: отныне в сновидениях и фантазиях появляются неличные, коллективные содержания, которые одновремен­но есть тот самый материал, из которого выстраиваются известные шизофренные психозы. По этой причине данная ситуация вовсе небезопасна, высвобождение Я из опутанности проекциями (среди которых, в конечном счете, перенос на врача играет главную роль) приводит к тому, что Я, которое до сих пор было растворено

в отношениях к личному окружению, подпадает отныне под опасность раствориться в содержаниях коллективного бессознательного" .

Когда эта стадия достигнута, происходит то, что самого Юнга всегда приводило в величайшее изумление: "Супротив опасной тенденции растворения, возвышается из самого коллективного бессознательного что-то вроде противодействия в форме процесса центрации, который может быть описан совершенно однозначно при помощи символов. Этот процесс творит ни много ни мало новый центр личности, который поначалу характеризуется символом, превосходящим Я, затем этот новый центр на самом деле оказывается превосходящим Я" . Этот новый психический центр есть "Самость".

Возврат архетипических проекций, т.е. разбирательство с бессознательными компонентами личности, предъявляет высочайшие требования к психике; от чело­века требуется, чтобы он выложил все свои силы, ибо разбирательство с коллек­тивным бессознательным влечет за собой чудовищные последствия для Я-сознания.

Юнг говорит по этому поводу: "Когда бессознательные части личности делаются осознанными, то происходит не только ассимиляция того, из чего уже давным-давно существовала Я-личность, но изменение последней. Огромная трудность состоит теперь в том, чтобы охарактеризовать подобного рода изменение. Как правило, Я представляет собой хорошо слаженный и крепко состыкованный комплекс, который нельзя запросто изменить (из-за связанного с ним сознания и его континуальности) и который не следует изменять, если мы не хотим предуготовить патологические нарушения. Именно в области психопатологии мы находим превосходные аналогии к такому изменению Я, там мы встречаемся не только с невротическими диссоциациями, но также с шизофренным фрагментированием и даже с полным растворением Я. В той же самой области наблюдаем мы и патологические попытки интеграции - если это выражение здесь уместно. Это происходит в более или менее бурных и стремительных вторжениях бессознательных содержаний в сознание, при этом Я выказывает себя неспособным ассимилировать все, проникающее в него. Если же структура Я-комплекса столь сильна и крепка, что ей под силу выдержать натиск бессознательных содержаний без того, чтобы ее сооружение было фатальным образом расшатано, тогда ассимиляция может иметь место. В этом случае однако изменяются не только бессознательные содержания, но также и Я. Ему под силу, правда, уберечь свою структуру, однако оно смещается как бы в сторону из своего центрального и господствующего положения и оказывается в результате этого в роли страдающего наблюдателя, которому недостает необхо­димых средств для того, чтобы во всеуслышание заявить о своей воле при всех обстоятельствах; и последнее ему удается все менее и менее, так как воля ослабевает, а не потому что ей воспрепятствуют определенные соображения. "Я" не может обнаружить вокруг себя ничего, так как прилив бессознательных содер­жаний оживляет и овладевает личностью; из этих содержаний сооружается облик личности, который по объему и интенсивности превосходит Я. Этот опыт парализует слишком эгоцентрическую волю и убеждает Я, что его отступление на второй план несмотря на все трудности все же лучше, чем бесперспективная борьба, в которой - в конечном счете - человек остается в дураках. Таким образом воля (как свободная энергия) постепенно подчиняется более сильному фактору, т.е. новому целостному облику, который я обозначил как Самость" .

Под процессом индивидуации ни в коем случае не подразумевается осознание Я. Самость куда как шире, чем Я; она включает в себя Я. Скорее, процесс инди­видуации - "это изготовление и развертывание изначальной, потенциальной цело­стности" . Индивидуация - это самостановление и самоосуществление, где под "само-" следует понимать Самость в смысле Юнга. Самоосуществление (или осуще­ствление Самости) означает действование в полном согласии и с учетом целокупной психики, благодаря чему, собственно говоря, появляется и становится действенной Самость.

3. Ступени процесса индивидуации

Юнг неоднократно подчеркивал, что идвивидуацию можно постичь только на собственном опыте, переживая ее фактически. Столь же недвусмысленно объяснил он - лишив тем самым многих терапевтов их нимба - что психотерапевт в конечном счете не играет никакой решающей роли, что индивидуация - это самостийный психический процесс. Все равно, является ли индивидуация результатом исцеления невроза или к ней сознательно стремится так называемый "здоровый человек" по каким-то иным причинам, в обоих случаях речь идет о процессе индивидуального развития, где психотерапевт фигурирует не как побудитель, а самое большее - чем-то вроде акушера. Процесс индивидуации можно понять, исходя из тех образов, которые продуцирует душа во время этого процесса, прежде всего в сновидениях: ход всего течения процесса индивидуации Юнг подробно описывает в работе "Zur Empirie des Individuationsprozesses".

Метод Юнга, который он использовал при терапевтическом сопровождении про­цесса индивидуации - двоякий. Он называет его "аналитическим" (что означает признание и поднятие до уровня сознания) на "объектной ступени" - касательно личного бессознательного и Тени; "объектной" ступень является оттого, что субъект проецирует все импульсы бессознательного прежде всего на объект. Юнг называет свой метод синтетически-конструктивным (что означает интеграцию и конструирование более глобального центра) на субъектной ступени - касательно коллективного бессознательного; "субъектной" ступень является оттого, что на этой стадии субъект признает: все проблемы происходят из его собственной пси­хики, он добивается того, что проецированные образы и силы возвращаются обратно в психику.

Чтобы иметь возможность получше вчувствоваться в этот процесс и чтобы составить себе более точное представление о комплексности и усложненности той психологии, которую представляет Юнг, остановимся подробно на отдельных ступенях этого процесса.

3.1. Объектная ступень

Самой первой предпосылкой того, что Юнг называет индивидуацией, является анализ своего личного бессознательного, т.е. те части бессознательного, которые составляют своеобразие человека, доводятся до его сознания. Под этим подразу­мевается в первую очередь интеграция в сознание (но не идентификация!) так называемой Тени, ведь именно она является прежде всего "низшими" частями собственной Персоны, теми частями, которые вытесняются из-за того, что человек не может их объединить с представлением о самом себе; да эти части и нельзя объединить с той ролью, которую человек играет в обществе. Интеграция вызы­вает, с одной стороны, то, что человек падает в своих собственных глазах и опускается в низменность человеческой жизни; с другой стороны, происходит одно­временное разрушение той роли (Маски, -Персоны), которую человек играл прежде. Персона - как обманчивая индивидуальность, с которой Я-сознание иденти­фицирует себя - должна быть сломлена и упразднена. Если человек научается отделять себя от той роли, которую он играет в жизни, то выполнено предва­рительное условие для последующей индивидуации.

Сколь чудовищно трудной является эта задача, каждый знает сам. И все же только так могут быть разрешены поистине сложные и опасные проблемы процесса индивидуации. Превращение (устранение) и интеграция личностных вытеснений влечет за собой чрезмерную активацию коллективного бессознательного. Юнг предполагает, что психические энергии, связанные по причине этого самого вытес­нения, становятся свободными и активируют коллективное бессознательное; они доносят до сознания те содержания, о существовании которых человек ранее даже не догадывался, Это влечет за собой далеко идущие последствия: "В той мере, в какой растет влияние коллективного бессознательного, сознание теряет свою лиди­рующую власть. Оно незаметно становится ведомым, а бессознательный и нелич­ный процесс постепенно берет на себя руководство. Так сознательная личность, сама того не замечая, становится одной из многих других фигур, передвигаемых неким незримым игроком на шахматной доске. И это тот, кто разыгрывает партию судьбы, не есть сознание и его намерение" . Этот процесс может удачно протекать только тогда, когда "сознание в состоянии ассимилировать содержания, продуцируе­мые бессознательным, т.е. понять их и переработать" . Основной вопрос на этой стадии состоит в том, как индивид будет реагировать на проникающие в его сознание бессознательные содержания и их фасцинирующую, ослепляющую власть.

Возможные негативные реакции:

1. Разрушение Персоны: бессознательные, а при известных условиях даже про­тиворечивые тенденции захлестывают сознание (инфляция), что в экстремальном случае может привести к шизофрении.

2. Регрессия в более раннюю стадию развития, т.е. восстановление своей прежней Персоны.

3. Идентификация с коллективной психикой, что равнозначно инфляции сознания, возведенного теперь только до уровня системы. Доступ к коллективной психике означает обновление жизни; человек может быть проглочен всем этим и выступать как пророк идей, берущих свое начало в данной идентификации. Вместо того чтобы переработать натиск бессознательного и в некотором смысле его преодолеть и интегрировать, происходит некритическая идентификация.

Все эти опасности необходимо постоянно держать в уме и помнить о них в ходе последующей работы, даже если к тому есть хоть малейшие намеки. Весь путь характеризуется как постоянная борьба с психикой и внутри психики, как постоян­ное преодоление, страхов, которые возникают уже на стадии освоения Тени, но с полным правом и в большей мере относятся к коллективному бессознательному.

3.2. Субъектная ступень

После демонтажа Персоны и интеграции личного бессознательного на очере­ди стоит более трудная и продолжительная фаза процесса: интеграция архетипов. Это - разбирательство между Я и коллективным бессознательным.

Под интеграцией архетипа Юнг понимает возврат и приятие обратно в психику архетипической проекции от объекта. Энергия, связанная прежде воедино с жела­нием (да и вообще с ожиданиями и страхами), возвращается теперь назад в собственную душу, но не для того, чтобы покончить с этими пожеланиями и т.д. словно с иллюзиями, но прежде всего для того, чтобы человек 1) более не иден­тифицировал слепо себя самого с архетипическими пожеланиями и импульсами, чтобы он научился себя от них отличать и 2) постиг собственное содержание архетипа и признал его в качестве чего-то наличествующего в психике. Итак, если желание (связанное с архетипом матери) быть сокрытым и защищенным, проецируется на телесную мать, то, говоря об интеграции, предполагается не упразднение данного желания в качестве бессмысленного и невыполнимого, а приз­нание его именно в качестве первенствующего любой проекции и как приближение - посредством возврата проекции в психику - к цели, т.е. нахождение этого сокрытия в собственной психике, в некоем надстоящем над Я центре(в Самости).

Существенные перевалочные пункты последующего процесса индивидуации: после полной и окончательной интеграции личного бессознательного в отношении к коллективному бессознательному наступает решающая фаза - речь идет о том, чтобы вернуть назад проекции архетипа Анимы, соответственно - Анимуса. Архе­типы Анимы и Анимуса суть автономные комплексы бессознательного и в качестве таковых они относительно независимы от Я. Анима всегда поначалу проецируется на мать, которая предоставляет ребенку защиту от погружения в бессознательное (ведь Анима символизирует бессознательное, а последнее крепко переплетено с матерью); позже - на женщин, которые возбуждают чувства мужчин (равно как позитивные, так и негативные). Аналогичное верно и в отношении Анимуса. Оба архетипа стоят на пороге между сознанием и бессознательным. Юнг готов даже признать, что они и есть собственно психологические функции, т.е. те психоло­гические функции, которые осуществляют связь и поддерживают отношение между сознанием и коллективным бессознательным. По причине своей автономии они персонифицированы в психическом переживании. Возвращение этих проекций и их интеграция в сознание есть болезненный процесс по отделению собственной Персоны от идентификации с архетипами и по признанию их в качестве самых настоящих функций, которые наводят мосты, ведущие в бессознательное. "Разбирательство с ними должно вывести на свет их содержания; и только если эта задача довершена и если имеется удовлетворительная осведомленность сознания относительно процессов бессознательного, разыгрывающихся в Аниме, то Анима действительно будет ощущаться только как простая функция" .

Если не удается отвязать архетипы от объектов и их деперсонифицировать, то они разворачивают в психике что-то вроде автономного господства. «Возникают психические аномалии, состояния одержимости всех степеней: от обычных настрое­ний и "идей" вплоть до психозов»" 12 . Цель поэтому состоит в обратном - преодо­леть автономию архетипов и превратить их в функцию "связи сознания с бессозна­тельным".

Благодаря этому архетипы теряют свою чудовищную "демоническую" власть, при помощи которой они завладели человеком и могли его даже разрушить. Анима и Анимус занимают подобающее их сущности место в общем хозяйстве психики, т.е. они интегрируются. То же самое вполне правомерно выразить иными словами: единение интеллекта и чувства является необходимым условием для становления цельности; ведь интеллект поручительствует за Анимуса, а чувство - за Аниму.

/Ежели на пути идентификации успешно преодолен этот рубеж, то следующий важный шаг - интеграция архетипа, который Юнг называет мана-личностью. "Мана" у примитивных народов есть некое оккультное качество, мана-личность, или же лицо, наделенное особыми оккультными силами и знаниями. Интеграция этого содержания - есть архетип мага, или Старого Мудреца. Когда Анима (соответственно Анимус) утрачивает свою фасцинирующую силу, т.е. когда их "мана" ослабевает, из бессознательного всплывает облик мана-личности. Если выражаться менее образно: архетип, который можно обнаруживать при посредстве описанных выше образов, заявляет о своем притязании на обладание психикой. Он - доминанта коллективного бессознательного. Как, однако, ведет себя Я в этой ситуации? Юнг говорит: "В этом отношении наше плачевно ограниченное Я, если оно обладает хоть искрой самопознания, может только отпрянуть назад и отказаться от всякой иллюзии силы и значения. Это обман: Я не преодолело Аниму и потому не овладело ее маной. Сознание не стало господином над бессозна­тельным, Анима же понесла убыток в своей барской дерзновенности в той степени, в какой Я сумело разобраться с бессознательным. Это разбирательство однако является не победой сознания над бессознательным, но изготовлением некоего равновесия между обоими мирами" . Великая опасность и прежде всего "нормаль­ное" следствие из вышеописанного преодоления, или растворения Анимы (Анимуса) состоит в том, что Я полагает, будто оно приобрело вместе с растворением Анимы ту чрезвычайную нуминозную и оккультную силу, которая делала Аниму столь ослепляющей и завораживающей; в действительности это мнение есть выражение идентификации с архетипом мана-личности. Юнг пишет, что на своем опыте он не наблюдал еще ни одного процесса развития, где не имела бы места по крайней мере мимолетная идентификация подобного рода.

Однако, как же протекает процесс индивидуации далее в случае позитивного развития? Теперь нужно снять идентификацию с мана-личности, отвязать себя от этого архетипа и реализовать отличие между собою и им. Это опять же означает - как в случае с Анимой и Анимусом - осознать собственное содержание и понуж­дающую власть архетипа мана-личности: "Осознанивание содержаний, которые выстраивают архетип мана-личности означает для мужчин второе и истинное освобождение от отца, для женщин - от матери, а вместе с тем и первое ощущение собственной индивидуальности" . Это влечет за собой ощущение определенного превосходства и мудрости. Следствия интеграции мана-личности Юнг описывает поэтому следующим образом: "Мана-личность, с одной стороны, это тот, кто знает больше всех, с другой - тот, кто хочет больше всех. Посредством осознанивания содержаний, лежащих в основе этой личности, мы оказываемся перед необходи­мостью считаться со следующим фактом: с одной стороны, мы узнали нечто большее по сравнению с ближними, и с другой - мы хотим нечто большее по сравнению с другими" . Это превосходство в мудрости и в волении каким-то обра­зом вмонтировано в психику. Индивидуация способствует стремительному переходу на более высокие ступени расширения сознания.

То, что фактически понимается под реальным расширением сознания, становится ясным из слов Юнга, когда он немного патетически констатирует, что в результате становления цельности, человек становится непохожим на других людей: "Человек, узурпировавший новый вид познания, претерпевает изменение или расширение сознания, из-за чего его сознание становится непохожим на сознание его ближних. Он возвысился, правда, над тем, что сегодня слывет за человеческое ("вы будете, как боги"), но тем самым отдалился также и от человека. Мука этого одиночества есть возмездие богов: он уже не может вернуться назад к людям. Он, как говорится в мифе, прикован к уединенной скале Кавказа, покинутый богами и людьми" .

Если растворяется самовластность архетипа мана-личности и происходит осозна­нивание и интеграция его содержания, то мы приходим к такому человеку, который не поддается мыслительным проискам, которого уже нельзя схватить и ограничить. Что же тогда происходит с маной? "Мы знаем только лишь, что ни сознание, ни бессознательное не имеют маны; верно и то, что поскольку Я не выдвигает более никаких притязаний на власть, то не возникает и одержимости, т.е. бессозна­тельное также утрачивает свою дурманящую власть. В этом состоянии мана должна выпасть на долю чего-то, что является сознательным и бессознательным, или ни сознательным и ни бессознательным. Это что-то есть искомое средоточие личности, то неописуемое. Нечто между противоположностями или то, что объеди­няет противоположности, или результат конфликта, или итог энергетического напряжения, это - становление личности, самый что ни на есть индивидуальный шаг вперед, следующая ступень" . Это средоточие есть не что иное, как Самость, следующая и одновременно последняя ступень (и цель) индивидуации. С интел­лектуальной точки зрения, это - психологическое понятие, нечто замещающее непознанное еще в нас самих; для Юнга же это безусловно факт, описать его можно только фрагментарно и самым приблизительным образом, потому что его сущность выходит за пределы наших понятийных возможностей постижения.

Аспект интеграции

1. Интеграция личного бессозна­тельного (Тени!)

2. Интеграция содержаний Анимы, или Анимуса (Анима и Анимус реали­зуют функцию моста с бессознатель­ным).

3. Интеграция содержаний архетипа мана-личности (мана).

4. Следствие: Цельность! Новое вышестоящее средоточие психики, ко­торое может быть охарактеризовано как тесное сопряжение противополож­ностей; посему только ему и исклю­чительно ему одному с полным правом причитается свойство маны.

Существенное содержание этого са­мого душевного порыва встраивается в психику сознательно, в результате чего проекции этого содержания (быв­шие в объектах) возвращаются опять в субъекта.

Решающие ступени этого процесса можно сопоставить друг с другом и обоб­щить, если данный процесс рассматривать одновременно и в аспекте дистанциро­вания (истинной личности от не-я), и в аспекте становления цельности и интеграции (психики):

Аспект дистанцирования

1. Дистанцирование от Персоны

2. Дистанцирование от идентифика­ции с Анимой, или с Анимусом.

3. Дистанцирование от идентифика­ции с архетипом мана-личности.

4. Следствие: становление Самости. Самость как новое средоточие Персо­ны, истинная и собственная индиви­дуальность, неподверженность ника­ким иным психическим силам и влас­тям.

В этом смысле индивидуализация есть "процесс дифференциации, кото­рый имеет целью развитие индиви­дуальной личности" . Это путь, на котором душевная энергия всякий раз заново абстрагируется из прежней связанности и опутанности, после чего она тут же упирается в новый объект, в отношении которого осуществляется точно тот же способ поведения - пока, наконец, не станет различимыми и определенно выделенным Нечто (Са­мость), надстоящее над Я; это Нечто, или Самость берет на себя руковод­ство и завладевает господством в хозяйстве психических сил.

4. Добавления

Во избежании недоразумений и для того, чтобы ясно изложить теорию Юнга, присовокупим еще некоторые дополнительные замечания.

4.1. Индивидуальность и универсальность

Вероятно, возникло впечатление, будто процесс индивидуации ведет к чему-то вроде индивидуализма и изоляции человека. Данное утверждение Юнг решительно оспаривал. Напротив, так как индивид есть часть целого, и так как индивидуи- рованный человек переживает данное обстоятельство осознанно на собственном опыте, то индивидуация ведет к развитию совершенно самостоятельной Персоны, которая своей структурой и своей сущностью не только признает коллективные нормы и коллективные связи, но и реализует их в жизни: "Так как индивид является не только единичным существом, но его существование предполагает коллектив­ные отношения, то процесс индивидуации ведет не к разобщению, а ко все более интенсивной и всеобщей взаимосвязанности с коллективом" . Согласно Юнгу, величайшим заблуждением является смешение индивидуации с индивидуализмом: "Индивидуализм - это преднамеренное выпячивание и подчеркивание своеобразия в противоположность к обязанностям и уважению по отношению к коллективу. Индивидуация означает именно лучшее и более полное выполнение человеком своего коллективного предназначения; ведь всесторонний учет своеобразия инди­вида оставляет большие надежды на благоприятные социальные последствия, нежели небрежение или даже подавление этого своеобразия" . В этом отношении коллективная компонента, естественно отвечает не за коллективность (понимае­мую в смысле ущербной индивидуальности и свободы), а скорее за сознательное устроение Персоны - пригодной для совместного проживания в универсальной взаимосвязанности жизни и соорганизованной с собственной структурой личности, - иными словами, за универсальность Персоны.

4.2 Телеология процесса

Весь процесс индивидуации протекает, по Юнгу, целенаправленно; при этом предполагается, что сам индивид принимает в этом процессе активное участие. Возникает что-то вроде "натиска" на Самость, и порою можно даже говорить о действии чего-то потустороннего, стоящего за реакциями бессознательного. Лучше всего это видно из объяснений, которые Юнг сделал касательно одного пациента, страдающего невротическим нарушением пищеварения (у него были болезненные спазмы, аналогичные спазмам, возникающим в состоянии голода):

"В результате анализа выявлено инфантильное страстное томление по матери, так называемый материнский комплекс. Благодаря этому, приобретенному в ходе анализа прозрению, симптомы исчезают, но остается томление, которое нисколько не может утихнуть вместе с констатированием того, будто оно - не более, чем комплекс матери. Что прежде было quasi физическим голодом и физическим страда­нием, становится теперь душевным голодом и душевным страданием. Человек томится и тоскует по чему-то и знает, что полагать под этим мать совершенно неправомерно. Между тем наличествует факт неутоленного пока томления, и ответить на вопрос, что значит это томление, значительно сложнее, чем свести невроз к материнскому комплексу. Томление является постоянным требованием, мучительной, активной пустотой, о которой порою можно забыть, но которую никогда нельзя преодолеть силой воли. Она всегда возникает вновь и вновь. Поначалу неведомо, откуда исходит это томление, вероятно, даже неизвестно, по чему, собственно, человек тоскует и что составляет предмет его томления. Можно высказать много предположений, однако единственное, что можно с уверенностью утверждать по этому поводу: по ту сторону материнского комплекса бессозна­тельное Нечто высказывает этим свои требования и всегда - независимо от нашего сознания и непостижимо для нашей критики - это Нечто вновь и вновь подает свой голос и заявляет о себе." .

Это Нечто, что напирает и теснит, есть архетип Самости, а то, на что направ­лено и устремлено это чудовищно могущественное томление - есть осуществление Самости.

4.3. Необходимость индивидуации

Юнг задается вопросом, насколько то, что называется индивидуацией, достойно нашего устремления, и насколько это может считаться необходимым для человечества в целом. Не-индивидуированный человек отдан на произвол какого угодно импульса психики - бессильно, несвободно, брошенный словно мячик на поле психических сил. Такой человек поступает и действует так, как если бы это был не он сам: "Неединство с самим собой как раз и является тем невротическим и непереносимым состоянием, от которого человек хотел бы освободиться. Освобо­диться от этого состояния удается однако только тогда, когда человек может быть таким и поступать так, как он ощущает самого себя. В отношении этого у людей имеется чувство, сначала, вероятно, туманное и неуверенное; но затем, по мере поступательного развития, это чувство становится все более сильным и отчет­ливым" . Бессознательные содержания вызывают "ослепляющие иллюзии, кото­рые искажают и делают недействительными нас самих и наше отношение к ближнему. По этим причинам индивидуация для определенных людей неизбежна - не только как терапевтическая необходимость, но и как высший идеал, как идея чего-то наилучшего, что только можно сделать <...>. Идея, лежащая в основе этого идеала, состоит в том, что из правильного усмотрения исходит правильное действование, и что нет исцеления и улучшения мира, которое не начиналось бы с самого индивида" .

Из этого следует, что индивидуация есть необходимая предпосылка, если человек желает установить лучший и социально более приглядный мир!

погружался в студенческие воспоминания, <...> думал, что его женитьба была не совсем тем, чем он ее воображал. Он делал много добра людям - слишком много - и, как следствие, он был легко раздражим. Родители оба прилагали большие усилия, чтобы жить благочестивой верой, а в результате между ними все чаще возникали тяжелые сцены" . Свои напряженные отношения с конфессиональными догматами Юнг объяснял тем, что от отца он так и не смог добиться удовлетворившего бы его ответа на вопросы о природе зла, благодати, страдания, предназначения и пр., потому что он - как казалось сыну - не пережил на собственном опыте истинную религиозную связанность с Богом, испытанную сыном уже в юности. Последующий свой интерес к теологическим проблемам, истории религии (среди адресатов Юнга более 70 теологов ) и культуры Юнг объяснял внутренней нуждой: "я осознавал, что существует роковая связь между мной и моими предками. Я убежден, что завишу от них, от того, что они недорешили, от вопросов, на которые они не ответили <...>. И я всегда считал, что должен ответить на вопросы, которые были поставлены судьбой еще перед моими предками, что я должен был по крайней мере продолжить то, что ими было не исполнено" .

Мать Юнга - Эмилия Юнг* (ур. Прайсверк) (1848-1923) происходила из бюргер­ской семьи. Среди ее ближайших родственников насчитывалось семь священников. "От нее исходило живое тепло, с ней было уютно и хорошо. Она любила побол­тать, но сама была готова выслушать всех. У нее очевидно был литературный^ талант, вкус и глубина. Но эти ее качества никогда должным образшГ"не развивались. Они так и остались за видимостью полной, добродушной, пожилой женщины; она очень любила кормить гостей и прекрасно готовила, она, наконец, была не лишена юмора. <...> Мне казалось, она состояла из двух половинок, одна была безобидная и человечная, другая - темная и таинственная" . Можно, вероят­но, сказать, что первый опыт двойственности человеческой натуры Юнг приобрел, наблюдая за матерью. Последняя часто служила объектом как его детских страхов и ночных кошмаров, так и водительницей жизни. При описаниях своего мисти­ческого опыта и "встреч с бессознательным" Юнг упоминает не отца, - а мать. И еще жену - Эмму Юнг (ур. Раушенбах, 1903-1955). Знаменательно, что кончину матери и жены Юнг соотносит с этапами строительства Башни - ставшей для него не только местом жительства, но и "местом зрелости, материнским лоном, где я мог стать тем, чем я был, есть и буду" . Описанию Башни посвящена целая глава в книге Юнга "Воспоминания, размышления, сновидения". В 1922 г. Юнг купил уча­сток земли в Боллингене на Цюрихском озере, где в 1923 г. начал строительство Башни. На протяжении жизни эта Башня постоянно достраивалась и перестраи­валась Юнгом. Ее архитектура должна была отвечать внутреннему строю души, выражать путь индивидуации. "В той Башне я хотел иметь некое пространство, предназначенное только для себя. <...> В моей комнате я оставался один. Ключ я всегда держал при себе, никто не смел входить сюда без моего разрешения. В течение нескольких лет я расписал стены, изобразив все то, что уводило меня от обыденности, от дня сегодняшнего. Это было место, где я предавался размыш­лениям, где я давал волю своему воображению, все это было тяжело и часто неприемлемо:-итак, это было место духовной концентрации" .

Потребность в концентрации и опыт переживания в себе "Другого" были присущи Юнгу с детства. Он описывает, что впервые в школьные годы он понял, что в нем живут два человвека: Номер 1 и Номер 2; впоследствии этот Номер 2 получил даже имя - Филемон. "В глубине души я всегда знал, что во мне два человека. Один был сыном своих родителей, он ходил в школу и был глупее, ленивее, неряшливее многих. "Другой", напротив, был взрослый - даже старый - скептический* недоверчивый, он удалился от людей. Он был близок природе, земле, солнцу, луне, ему ведомы были все живые существа, но более всего - ночная жизнь и сны, все, в чем он находил живого Бога. <...>. Я искал покоя и уединения для своего Другого" . Сношения с "Другим", опыт погружения в собственное бессозна­тельное были причиной тяжких состояний: в 12 лет Юнг пережил сильный невроз с припадками обморока; случайно подслушанный разговор родителей с врачом, - и перспектива страшной болезни - так сильно испугали мальчика, что он "заставил" себя излечиться. После разрыва с Фрейдом у Юнга было еще одно, столь же сильное ""погружение" в бессознательное, когда он переживал страшные видения с реками крови. Период депрессии продолжался до начала первой мировой войны. В этом состоянии Юнг проводит эксперименты на самом себе, позволяя бессозна­тельному бесконтрольно повелевать сознанием. Почти до 1918 г. Юнг, словно медиум, исполняет то, что требует от него бессознательное, а именно, выражаясь технически, осуществляет регрессию в детство. По вечерам, после работы он, словно,маленький мальчик "складывал кубики". Одновременно Юнг фиксировал все наития и фантазии в своем дневнике, так называемой "Красной книге". Таким образом он эмпирически открыл путь синтеза бессознательного с сознанием, - путь, который был назван путем индивидуации. В последующем Юнг обращался к своему бессознательному в те моменты, когда сознание находилось в состоянии дезориен­тации и растерянности, однако он уже овладел умением делать это намеренно и подконтрольно. "Как известно, главный предмет исследования для Юнга - бес­сознательное, ибо от того, какие отношения сложатся между ним и сознанием, зависит здоровье или болезнь, успех или неуспех построения личности. Сознание же интересует Юнга лишь постольку, поскольку оно в состоянии найти правильную позицию в общении с бессознательным" .