Чувство безопасности на уроке, когда тебя не дергают, не унижают, не «подлавливают», не нарушают личные границы, отмечается детьми при опросах как главное условие их благополучного пребывания в школе и успешности обучения. Трудно представить себе, что этот необходимый ребенку комфорт обеспечит учитель издерганный, униженный, голодный, усталый, больной. Нет, конечно, отдельные святые люди найдутся. Люди со сверхъестественным самоконтролем. Но в массе — ​нет.

Право — ​это фактор, обеспечивающий безопасность и следование общественному договору. Когда-то мы провозгласили Россию правовым государством. Но, если заглянуть в школу, то там по-прежнему царит бесправие. Принуждение по старинке является принципом управления российской школой. Идет ли речь о всероссийских контрольных для учителей или о профосмотрах, об аттестациях или новых учебниках, об оплате труда или о дополнительной работе, о чем угодно, — ​нигде нет строгого следования закону, нигде нет обеспечения прав учителей, а зачастую и прав учеников.

Вот пример. Не так давно в СМИ была опубликована информация о том, что учителя 15 регионов России выразили согласие на проведение контрольных работ для учителей, начиная с 1 сентября 2017 года. Слово «согласие» здесь ключевое. Потому что никаких законных оснований для такого мероприятия нет. По закону знания учителя контролируются вузовскими комиссиями, выдающими дипломы, экспертными комиссиями, проводящими переаттестацию не реже, чем раз в пять лет, преподавателями курсов повышения квалификации не реже, чем раз в три года. О контрольных в законе ничего не сказано. То есть это сугубо добровольная индивидуальная форма контроля. Однако кто же взял на себя миссию от имени учителей 15 регионов выражать согласие на ее массовое проведение? Как это согласие было получено? На этот вопрос слышно только молчание. Почему можно взрослого человека выдернуть из трудового процесса, затратить его время (рабочее или личное, уже не важно, ибо одинаково плохо), добавить ему стресса и, разумеется, никак не компенсировать? Это риторический вопрос, ибо таковы будни системы образования.

Такую же цену имеют рапорты в СМИ, что учителям производится оплата работы на ЕГЭ — ​по закону отдельная работа, совершаемая сейчас большинством почему-то бесплатно. Такую же цену имеют цифры средней зарплаты. Умалчивается, что в одной и той же школе директор может получать 150-200 тысяч, а начинающий учитель 15-20. Вот и считайте среднюю. А позволяет это делать так называемая новая система оплаты труда (НСОТ). По закону каждый учитель имеет право знать школьное положение об оплате труда. Но фактически добиться ознакомления с этим документом крайне трудно.

Неправовой характер носит процедура аттестации. Не буду говорить об этом сухо, приведу эмоциональное высказывание нашей коллеги:

— То, как проходит аттестация, — ​не стимулирует учителей развиваться, а, наоборот, низводит учителя до уровня безмозглого чиновника. Курсы по повышению квалификации — ​абсолютная профанация! Хожу на них уже 17 лет и вижу одно — ​эти курсы существуют для «кормления» чиновников, которые отупели и ничего не могут дать нам, работающим учителям. Очередная аттестация — ​курсы предлагают платные. При зарплате 30 тысяч — ​примерно 4-6 тысяч я должна заплатить чиновникам как «откат» за право работать и получать на 2 тысячи больше в месяц.

Добавлю, что чиновники, а вслед за ними и директора школ, буквально выкручивают руки учителям, заставляя аттестовываться. Ведь аттестация в том виде, как она сегодня устроена, необычайно выгодна чиновникам.

Аналогично обстоят дела с так называемым обсуждением новой системы учительского роста (НСУР). Вызывающая недоумение учительского сообщества эта «система» назначена к «обсуждению» в ограниченный срок и во время летних каникул. На самом деле она будет принята такой, какой выгодна чиновникам. Итогом будет коллективная безответственность за результаты обучения отдельного ребенка, подобно тому, как сейчас коллективно безответственна районная поликлиника за здоровье отдельного пациента.

Ложь пронизывает всю школьную реальность. Нельзя ставить две двойки подряд, надо «закрывать» двойку «положительной» оценкой. В результате «рисуются» тройки, не расследуются и не диагностируются вовремя трудности детей, нарастает снежным комом неспособность отдельного ребенка успеть за классом. Надо без конца отчитываться об «инновациях», делая уроки противоестественными, неинтересными и бессмысленными. Надо изображать «проектную деятельность» даже там, где царствует казарменная дисциплина, и потому никакая инициатива у детей просто не может появиться. Надо лгать в отчетах, лгать на открытых уроках, лгать устно и письменно. Это постоянное принуждение ко лжи не только мешает адекватно разбираться в детских и подростковых проблемах. Оно разрушает личность и учащего, и учащегося.

В русском языке слова «право» и «правда» одного корня. Ольга Юрьевна Васильева, министр образования, должна это знать и как гуманитарий, и как верующий человек. Очень бы хотелось надеяться, что она захочет вычистить эти авгиевы конюшни. Иначе я бы посоветовала российским гражданам учить детей дома.

Марина Балуева

Министерство образования и науки готовит очередное наступление на права преподавателей. Недавно минобрнауки вынесло на рассмотрение рабочей группы Российской трёхсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений проект приказа «Об утверждении особенностей режима рабочего времени и времени отдыха педагогических и иных работников организаций, осуществляющих образовательную деятельность». Активисты Межрегионального профсоюза работников образования «Учитель» и Межрегионального профсоюза работников высшей школы «Университетская солидарность», проанализировав документ, пришли к выводу: его принятие существенно ухудшит положение учителей и преподавателей, так как они будут вынуждены трудиться столько, сколько захотят их работодатели.

АКТИВИСТЫ ПРОФСОЮЗОВ разместили на сайте change.org требование отозвать данный проект, которое, кстати сказать, уже подписали более семи тысяч человек. 25 февраля в министерство образования и науки были переданы предложения по внесению изменений в этот документ, разработанные сопредседателем профсоюза «Учитель» В. Луховицким и членом Совета «Университетской солидарности» П. Кудюкиным.

Одним из серьёзных недостатков приказа, по мнению активистов, является размытость очень важной для преподавателей нормы Трудового кодекса о сокращённой 36-часовой рабочей неделе. Да, формально упоминание о ней присутствует. Однако проект построен таким образом, что оставляет работодателю возможность выходить за пределы этой нормы, например самостоятельно определять режим рабочего времени и времени отдыха сотрудников. Никаких ограничений, даже рекомендательного характера, по этому вопросу в приказе нет. То есть, если директор, например, обяжет работников находиться в здании школы все положенные по закону 36 часов в неделю, вне зависимости от производственной необходимости, значит, так тому и быть. А если на рабочем месте, допустим, нет возможности подготовиться к занятиям - нет необходимых материалов, учебных пособий, должным образом оборудованных рабочих мест и т.д., то это никого не волнует: отсиживай положенные часы - и точка.

По мнению активистов профсоюзов, такая ситуация приводит к тому, что большую часть обязанностей педагогические работники вынуждены выполнять в своё свободное время. Эту проблему представители профсоюзов «Учитель» и «Университетская солидарность» перед минобрнауки поднимали неоднократно, и даже в конце прошлого года чиновники данного министерства изъявили желание обсудить её с педагогическим сообществом.

Кроме того, данный проект приказа по сути расширяет список неоплачиваемых видов работ. Как говорят активисты, большинство из них невозможно выполнить без увеличения рабочего времени, а это приведёт к росту ненормированной и неоплачиваемой части рабочего времени.

Если говорить о школьных учителях, то в проекте приказа содержатся два вида работ: те, которые связаны с преподавательской деятельностью и поэтому не требуют дополнительной оплаты, и те, что выполняются с письменного согласия работников и за дополнительную плату. По мнению активистов профсоюза, та часть, что касается непосредственно преподавания, должна быть максимально конкретизирована. Необходимо уточнять, какие дополнительные виды работ за дополнительную плату может выполнять педагог. К ним относятся, например, проверка письменных работ и регулярная проверка тетрадей, заведование учебными кабинетами, классное руководство, дополнительные занятия с учащимися, организация и проведение различных экскурсий, походов, экспедиций и т.д., организация и проведение олимпиад, конкурсов, конференций, соревнований, участие в проведении Единого государственного экзамена и Основного государственного экзамена (аналог ЕГЭ для 9-х классов).

Все работы, которые не указаны в трудовом договоре (дополнительном соглашении), могут выполняться только с письменного согласия работника и опять-таки за дополнительную плату.

Наиболее важные проблемы режима труда и отдыха (например, обязанность присутствия в учебных заведениях независимо от загруженности, предельные объёмы учебной нагрузки и т.д.), по мнению активистов, необходимо регулировать нормативными правовыми актами федерального уровня. Связано это с тем, что упомянутое в приказе положение о том, что «правила внутреннего трудового распорядка утверждаются с учётом мнения выборного органа профсоюзной первичной организации», по сути ни к чему не обязывает работодателя, он может и не принимать его во внимание.

О том, что ждёт педагогов в случае вступления в силу приказа, корреспонденту «Правды» рассказал оргсекретарь профсоюза «Университетская солидарность» Владимир Комов.

Данный проект по сути перечёркивает начавшийся, было, между представителями наших профсоюзов и минобрнауки процесс по обсуждению проблемы рабочего времени педагога, - говорит В. Комов. - Достигнутые в ходе обсуждений, «круглых столов» договорённости о необходимости менять ситуацию в этой области оказываются в итоге недействительными. В конечном счёте документ был согласован с «официальным» профсоюзом работников народного образования и науки, одобрен его председателем и поддержан министерством труда и социальной защиты, министерством здравоохранения. Наши профсоюзы к его обсуждению не были привлечены, мы о нём узнали, когда документ уже был внесён в Российскую трёхстороннюю комиссию. Если бы наши профсоюзы участвовали в переговорном процессе, срыва этих договорённостей, думается, не произошло бы.

Впрочем, ничего нового в этом приказе мы не увидели, всё, о чём там написано, в школах и вузах реально существовало и раньше. Однако учителей и преподавателей вузов особо возмущает тот факт, что приказ официально закрепляет уже существующую порочную практику, например, право работодателя определять самостоятельно учебную нагрузку для работников. Мы считаем, что это категорически недопустимо. Многие педагоги и так уже берут по 1,5-2 ставки, чтобы поддерживать более-менее сносное существование, из регионов поступают жалобы на сокращение заработной платы, растёт количество увольнений, продолжается так называемая оптимизация штатов.

После того как мы отправили в минобрнауки свои замечания по проекту приказа, оттуда последовали довольно расплывчатые ответы, что, да, мол, в приказе есть определённые недоработки, будем пытаться их исправить. Однако ничего конкретного мы так и не дождались. Поэтому в ближайшее время профсоюз «Учитель» совместно с «Университетской солидарностью» планирует провести акции протеста с требованием отозвать данный проект и вынести на широкое обсуждение вопросы организации труда педагогических работников. Ведь содержащиеся в проекте моменты касаются всех категорий работников образования.

Надо понимать, что труд, допустим, научного сотрудника, который должен иметь возможность посещать библиотеки, конференции и т.д. (для этого нужно время, а значит, и более свободный график), значительно отличается от работы, к примеру, машиниста, который «привязан» к рабочему месту и не может осуществлять свою трудовую деятельность на дому. Между тем тот же самый научный сотрудник не должен тратить своё свободное время на то, чтобы решать служебные задачи. Но в проекте приказа вовсе отсутствует положение о регулировании рабочего времени научных работников, выполняющих и научно-исследовательскую, и преподавательскую работу. Мы считаем, что преподаватель должен самостоятельно определять место выполнения методических, подготовительных, организационных работ, характер которых не требует обязательного присутствия в образовательном учреждении.

Педагоги, которые хотят добиться улучшения условий труда и намерены отстаивать свои права, должны объединяться и создавать независимые профсоюзы в школах и вузах. Несмотря на то, что в целом ситуацию в отрасли пока поменять сложно, в отдельных учебных заведениях можно добиваться положительных сдвигов. Для этого надо не сидеть сложа руки, а действовать.

Аудитории освободить! Они пойдут на продажу

Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки РФ за последние годы закрыла 800 вузов и их филиалов. Большинство из них - государственные. В основном это осуществлялось путём ликвидации лицензий на право заниматься образовательной деятельностью либо за счёт слияния и так называемого укрупнения вузов.

В НАЧАЛЕ ПРОЦЕССА секвестрования высших учебных заведений министерство образования и науки РФ козыряло тем, что из отечественной высшей школы устраняются вузы незаметные, маленькие - либо по уровню подготовки, либо по числу студентов. Но так было на стадии, когда машине разрушения университетского образования, управляемой министром Д. Ливановым, надо было выйти на заданную скорость. Теперь в повестке дня ликвидация вузов именитых и с многотысячным студенческим контингентом.

Для начала посмотрим, что творится в столице. Знаменитый технический университет, известный как Московский институт стали и сплавов (МИСиС), который выдвинул двух руководителей отечественного образования - союзного министра-созидателя В.П. Елютина и российского министра-разрушителя Д.В. Ливанова, - присоединён к Горному университету. Оснований для слияния, очевидно, два: во-первых, находятся рядом и поэтому легко уплотнять, во-вторых, в годы своей мировой известности оба носили имя И.В. Сталина.

Одновременно минобрнауки слило «в один флакон» Российскую экономическую академию имени Г.В. Плеханова и Торгово-экономический университет. Вероятных оснований тоже два: во-первых, непомерный рост экономистов в последние 25 лет привёл к катастрофическому падению экономики, поэтому пора сокращать их подготовку, во-вторых, они находятся далеко друг от друга, поэтому появляется возможность пустить на торги часть недвижимости.

Широко известный Московский авиационный технологический институт имени К.Э. Циолковского присоединили к знаменитому Московскому ордена Ленина и ордена Октябрьской революции авиационному институту имени Серго Орджоникидзе. Оснований снова два: во-первых, необходимо срочно сократить выпуск специалистов авиационно-космической отрасли, чтобы не было возможности создавать конкурентоспособную отечественную технику, которая является немалой помехой как для покупки, так и для лизинга американских и западноевропейских аэробусов и прочих летательных аппаратов. Во-вторых, «нерациональное» использование помещений: в них проводятся учебно-аудиторные занятия студентов и лабораторно-экспериментальные исследования учёных.

К числу громких объединений-слияний можно отнести присоединение Московского государственного университета пищевых производств к Московскому государственному университету прикладных биотехнологий. Впрочем, список присоединений-ликвидаций можно продолжать и дальше.

Характерно, что большинство «освободившихся» площадей и земельных участков были тут же проданы. Формально в основу всех этих присоединений, как и слияния общеобразовательных школ (их количество в стране уже уменьшилось на семь тысяч при одновременном увеличении числа учащихся), положено так называемое нормативно-подушевое финансирование. Под этим подразумевается, что деньги из госбюджета выделяются лишь на утверждённые министерством госбюджетные места, а всё остальное (ЖКХ, содержание зданий и т.д.) должно обеспечиваться за счёт изворотливости руководителей общеобразовательных учреждений. В итоге уже появились монстры, в которых занятия вынуждены проводить в три смены.

Все названные новшества в университетском образовании введены постановлением правительства № 640. Оно вступило в силу с 1 января 2016 года в качестве поздравления учащихся и учителей, студентов и профессорско-преподавательского персонала с Новым годом и годом красной Обезьяны. Всей недвижимостью вузов теперь распоряжается министерство образования и науки РФ. В его, прямо скажем, алчные руки попало имущество 280 вузов. Чтобы понятно было, какое это богатство, заметим: сюда входят 30 федеральных государственных унитарных предприятий, 225000 земельных участков и 35 миллионов квадратных метров учебных и жилых площадей. На покупку зданий и земельных участков уже образовалась очередь из благодетелей образования.

Впрочем, распродажа стала участью не только недвижимости образовательных учреждений и организаций. Правительством поставлен вопрос о возможной приватизации наиболее крупных банков страны - таких, как Сбербанк и ВТБ, а затем всех остальных банков, чтобы контрольный пакет акций был не у государства, а у частника.

По-видимому, верховная власть РФ полагает, что только подобной демонстрацией собственного патриотизма она наконец-то осчастливит Россию, ибо окончательно положит её на рельсы рыночной экономики. Вот уж тогда - если к торгам будут допущены иностранные инвесторы - наша страна заслужит хотя бы жиденькие аплодисменты со стороны западных благодетелей. Ура!

Здравствуйте, Ольга!

Защитить права учителя поможет конституция РФ, Уголовный, Гражданский и Трудовой кодекс РФ. Вы легко будете противостоять незаконным действиям, как руководства, так и родителей, если будете знать свои права.

Мягко и тактично, опираясь на трудовое законодательство, пресекайте любые попытки навязать вам дополнительные обязанности. Старайтесь избегать устных решений и обещаний, оформляйте все свои решения письменно, по возможности оставляйте у себя их копии. Если директор или завуч вынуждает вас взять классное руководство, обратите внимание начальство на то, что постановление № 854 Правительства РФ от 30.12.2005 дает вам право отказаться от него как по личным, так и по профессиональным причинам.

Если вас оскорбил кто-то из учеников или родителей учащихся, то вы, руководствуясь статьей 130 УК РФ, имеете право подать иск о защите чести и достоинства . Как компромисс в этой ситуации вы можете принять публичные извинения обидчика.

В случае если родители ваших учеников распространяют о вас заведомо ложную или крайне искаженную, пророчащую вас информацию, то вы можете отстаивать свои права в суде. Закон (а именно статья 129 УК РФ) на вашей стороне.

Но помните, что перед подачей искового заявления стоит попытайться мирно решить проблему. Если это вам не удалось, предупредите потенциального ответчика о том, что собираетесь подать на него суд. На патологически неуравновешенных личностей это вряд ли подействует, а вот человек, дорожащий своей карьерой и репутацией, может пойти на мировую.

Учитывайте также возможность подачи встречного иска о неправомерности ваших действий. Наиболее распространенной причиной является ненадлежащее исполнение служебных обязанностей (необъективное выставление оценок, нарушение прав ребенка и т.д..

Рассмотрим несколько типичных ситуаций.

Провокация. Ученик или группа учеников вызывающе ведут себя на уроке или на перемене, демонстративно не выполняют законных требований учи¬теля. Поддавшись на провокацию, учитель срывается и сам нарушает закон: грубо кричит, оскорбляет, бьет ученика. Родители пострадавшего ребенка пи¬шут заявления директору и в прокуратуру. В качестве доказательств они часто приносят аудио- или видеозапись.

Самое грустное здесь то, что учитель иногда искренне не видит своей вины: «Они меня ос-корбляют, а я должен молчать?!» Он путает две принципиально разные ситуации: конфликт двух равных по статусу людей (и тогда все опре¬деляется только общим уровнем цивилизованности участников) и конфликт начальника-учителя с подчиненным-учеником. На уроке учитель имеет право использовать только педагогические методы воздействия. В этом отношении учитель ни-чем не отличается от любого облеченного властными полномочия¬ми человека: никакой чиновник «при исполнении» не имеет права на личную приязнь или неприязнь, его полномочия четко огра-ничены законом.

Основная линия защиты в этой ситуации - не отрицая самого факта, дока¬зать провокацион-ный характер случившегося. Вряд ли все остальные ученики поддерживают провокатора - скорее они смотрят на все как на интересный спектакль. Детям просто не приходит в голову, что учитель (для многих из них - авторитетнейший Взрослый) может серьезно пострадать от ученичес¬кой «шутки». Поэтому обвиняемому учителю следует рассказать классу о возможных правовых последствиях провокации. Это не должно выглядеть как давление на детей, чтобы они дали нужные учителю показания, - нуж¬но просто информировать. Скорее всего большинство детей (и что еще важ¬нее – родителей) правильно оценят ситуацию и поддержат своего учителя.

Клевета.(ст. 128.1 УК РФ) Многие обвинения учителей в жестоком обращении просто ни на чем не основаны, это классическая клевета. Особенно часто ее жер¬твами становятся учителя-мужчины, которых обвиняют в рукоприкладс¬тве, в сексуальном насилии. Подобным обвинениям, как правило, верят родители и коллеги, их с удовольствием подхватывает широкая публика. Доказать свою невиновность бывает очень трудно. Поскольку каждый учи¬тель примерно знает, от каких учеников он может ожидать любой гадости, ему следует именно с ними быть максимально осторожным: не оставаться наедине, спрашивать только в присутствии других учеников или учителей,

оценивать максимально объективно, не вступать в какие-либо неформаль¬ные отношения.

Если же заявление о жестоком обращении передано директору, следует тре¬бовать офици-ального расследования. Ни в коем случае нельзя соглашаться на то, что администрация школы замнет дело: тогда учитель окажется в двойной зависимости - от «спасшего» его директора и от родителей «жертвы», согла¬сившихся не поднимать шума.

2.1.2. Обвинения в профессиональной некомпетентности

Гоголевский смотритель училищ Лука Лукич Хлопов недаром говорил: «Не приведи Господь служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек». В самом деле, многие родители убеждены в своих глубоких педагогических познаниях и предъявля¬ют совершенно произвольные требования как к содержанию образования, так и к воспитательной работе учителя. «Нас учили по-другому, и хорошо выучи¬ли» - такие упреки слышали все авторы оригинальных учебных программ и методик. «На наших детей рукой махнули, никакого индивидуального подхода нет», - вздыхают родители, не посещая при этом родительские собрания и не тратя свое время на беседы с учителем.

Лучшая защита в данном случае - нормативные акты, регулирующие ра¬боту учителя. Ни в одном законе нет (и не может быть в принципе!) никаких точных требований к качеству педагоги-ческой деятельности. От учителя мож¬но требовать выполнения учебной программы (знания и умения детей прове¬ряются на выпускных экзаменах в 9 и 11 классах). Но ни одна инструкция - не говоря уже о Законе «Об образовании» - не предписывает учителю какие-ли¬бо обязательные методики преподавания. В государственном стандарте есть минимум, но не запрещено расширять этот минимум, предлагать учащимся различные научные теории и гипотезы, альтернативные точки зрения. Более того, несмотря на реальное сокращение за последние 5 лет количества реко¬мендованных и допущенных учебников, у учителя все еще остается выбор.

Значит, чтобы родители не могли жаловаться на «неправильное преподавание» и «опасные для детской психики учебники» , учителю следует с самого начала, на первом же родительском собрании, подробно рассказать родителям о своей методи¬ке и о выбранных им учебных пособи-ях. И разумеется, у учителя, работающего не только по одному рекомендованному учебнику, должна быть какая-то поддержка «сверху». Кто-то (районный методист, автор оригинальной ме-тодики, редактор «профильного» педагогического СМИ) должен быть готов его защитить.

В должностной инструкции классного руководителя может быть указано количество вне-классных мероприятий. Но большую часть работы описать невозможно: педагогика все еще остается искусством, а не технологией. Тре¬бовать от любого работника можно только того, на что он дал письменное со¬гласие, за что он получает зарплату. Да, многие учителя выполняют большую часть работы бесплатно, работая «не за страх, а за совесть», но это не обязан¬ность, а их добрая воля и личное желание. И родители должны понимать, что работа в школе - это во многом благотворительность со стороны учителя.

Сегодня мне позвонил мой большой друг, работающий учителем в одной из соседних школ. В дневнике ученика (а он классный руководитель у этого мальчика) сегодня утром он прочел буквально следующее, написанное нервной рукой родительницы: «У моего сына пропал телефон. Разберитесь!» Не больше и не меньше. Не нужно быть психологом семи пядей во лбу, чтобы понять: родительница не ищет решения проблемы с пропавшим телефоном, а просто использует ситуацию с пропажей для психологической атаки на классного руководителя. Цель ее проста — вывести учителя из равновесия. В идеале, заставить его совершить необдуманный поступок и после использовать эмоциональный ответ моего друга для эскалации конфликта, к примеру, с привлечением администрации или управления образованием. Об этом говорит как способ обращения, так и его «тональность».

В наше ставшее излишне нервозным время атаки на нас, педагогов, как на представителей всей Системы, которые при этом менее всего от родительских нападок этой самой Системой защищены, становятся просто-таки регулярными. И каждый раз агрессия становится все менее прикрытой, а выпады при этом все более изощренными.

Что делать? Как реагировать на агрессию так, чтобы не выйти за рамки педагогической этики, но при этом свести желание напасть на нас вновь — к минимуму?

Не к чести учителя использовать в работе с родителями арсенал какого-нибудь «боевого НЛП », но вот «психологическое айкидо» (его автор — М. Литвак) кажется вполне уместным. Как и в настоящем айкидо, в психологическом Вы не «бьете» своего оппонента. Основа техники — принцип амортизации. Все «удары» по нападающему — это его собственные удары в Вас, которые Вы мягко амортизируете.

Амортизация в психологическом айкидо — это согласие со всеми утверждениями Вашего оппонента. В психологическом айкидо выделяют три вида амортизации: непосредственную, отставленную и профилактическую. Название каждой говорит за себя. Мы рассмотрим с Вами сейчас непосредственную амортизацию при “психологическом ударе”. Родитель нападает на учителя в коридоре, быстро переходя на личности:

Р: Вы непрофессионал!

У: Вы абсолютно правы!

(И это уход от удара, а не принятие последнего, как думают многие мои коллеги!)

Обычно пары-тройки уходов-согласий бывает достаточно. Оппонент впадает в “психологическую грогу”, он растерян и дезориентирован. «Бить» его в ответ не нужно. Я уверен в Вашей человеческой и профессиональной порядочности, мой глубокоуважаемый читатель! Вы без надобности бить лежачего не будете, а ведь уходами Вы в прямом смысле положите нападающего на лопатки.

При крайней необходимости (когда упавший пытается лягнуть Вас уже с земли; такие тоже встречаются) в ответ можно пустить и ударный прием, который внешне едва ли будет походить на удар:

«Как вы быстро сообразили, что я плох в своем деле! Мне столько лет удавалось от всех это скрывать. При вашей проницательности вас ждет большое будущее! Пойдемте скорее к моему руководству! Вы просто обязаны сказать им, что я бездарь! Этим вы спасете кучу детей от моего непрофессионализма...»

Главное: тон мягкий, голос почти шутливый, без тени агрессии в нем, лицо улыбается — и Ваш обидчик либо пустится от Вас наутек (сам сведет все к шутке), либо перейдет на открытое хамство, которое едва ли принесет ему желанную победу. Особенно, если он начнет хамить публично. Хамство наказуемо административно, о чем, поверьте моему опыту, все хамы прекрасно осведомлены. Победа и сохраненное достоинство будет за Вами. В этом сила и изящество айкидо!

Но Вы можете спросить, а как же стоит поступить моему другу?

Я рекомендовал бы ему ответить тоже своеобразным «отставленным согласием». Поставив в известность администрацию школы о случившемся, не звонить родительнице, а написать в дневнике под ее записью: «Уважаемая Марьиванна, сочувствую случившемуся. При нашей личной встречи в присутствии администрации школы, я уверен, мы сможем найти выход из сложившейся ситуации. Ждем Вас тогда-то там-то во столько-то». А потом ждать в кабинете директора свою осерчавшую родительницу. Беда вот только в том, что она, скорее всего, не придет…

Желаю Вам вежливых родителей!

С Уважением, администратор
по работе с персоналом А.В. Держнев

Поднять этот вопрос меня побудила вчерашняя заметка в новгородском интернет-издании "Ваши новости". В ней говорится об уголовном деле, возбужденном против новгородской учительницы, которая насильно вывела непослушного ученика из класса и якобы нанесла ему серьезное "телесное повреждение". Вот как это описано в публикации "ВН":

"Сегодня заместитель прокурора Новгородского района утвердил обвинительный акт по уголовному делу в отношении учителя Тёсово-Нетыльской школы Ларисы Максимовой. Она обвиняется в побоях. По версии дознания, 8 сентября преподаватель химии, применяя грубую физическую силу, вывела из класса в коридор одного из учащихся, а затем, ударила ученика по лицу рукой, причинив последнему телесное повреждение в виде кровоподтека нижнего века левого глаза. После вручения Максимовой копии обвинительного акта уголовное дело с утвержденным прокурором обвинительным актом будет направлено мировому судье для рассмотрения по существу. С 8 сентября учитель отстранена от учебного процесса".

Понятно, что конкретно в этом деле не хватает подробностей, чтобы составить хоть какое-то мнение. Хотелось бы выслушать показания одноклассников этого мальчика, версии сторон, точку зрения директора и коллег и т.д. Формально ситуация, когда учитель ставит на место зарвавшегося ученика, до боли хрестоматийна. Но раньше в подобных случаях обычно до уголовного разбирательства дело не доводили, а решали конфликт мирным путем при участии директора и родителей, возможно, также работников местного отдела образования и психолога. Что же изменилось? Действительно ли телесное повреждение было столь серьезным, что учительницу необходимо отстранить от работы, возбудив в отношении ее уголовное дело? Неужели она представляет опасность для детей? Какова ее биография до этого случая? На эти вопросы сейчас ответа нет. Но хотелось бы порассуждать на тему, вынесенную в заголовок: кто бесправнее в современной школе: ученики или учителя?

В июне я разместил в своем блоге , посвященный очередной инициативе наших депутатов, которые захотели защитить школьных учителей от оскорблений и насмешек, приравняв их в этом плане к представителям власти. Депутаты собирались запретить "наезды" на учителей как детям, так и их родителям, а за применение насилия или публичное оскорбление при исполнении служебных обязанностей хотели наказывать согласно Уголовному кодексу. С тех пор эта идея канула в Лету, но тогда же я написал, что подобная инициатива, которая вроде бы направлена на защиту учителей, на самом деле лишь в очередной раз демонстрирует ужасающее морально-нравственное состояние нашего общества, которое все более и более деградирует. Единственным методом решения всех проблем власть считает ужесточение наказания для провинившихся: тюремные сроки, штрафы, принятие репрессивных законов и т.д. Речь о воспитании, просвещении, пропаганде гуманности и здоровых взаимоотношений вообще не идет. Законы множатся, вместе с ними множится и абсурд. А началось все с того же скандального закона об оскорблении чувств верующих. Получается странная картина: депутаты делят все общество на разные категории, штампуя один закон за другим. Все это законодательство вроде как призвано оградить каждую из категорий от всего остального безумного и разъяренного общества, ведущего себя неадекватно и агрессивно. Но ведь все эти категории и составляют российское общество. Иногда кажется, что наши власти придумывают искусственные барьеры, которые пытаются поставить между людьми, чтобы те не консолидировались и доверяли государству больше, чем друг другу. Вместо того, чтобы улучшать климат в стране в целом и снижать напряженность - продолжается порочная практика приумножения конфликтов, запретов и репрессий, нагнетание страха и всеобщей истерии. Главная же проблема в том, что у нас защищают не человека самого по себе и его человеческое достоинство, а тех, кто занимает какую-то должность, и неважно - чиновник это, судья, депутат, учитель, ветеран войны, врач или священник. Есть уважение к социальным функциям, даже к возрасту (истерия относительно детей или пенсионеров), но нет уважения к человеку как таковому. Именно поэтому и атмосфера в стране царит казенная, подавляющая, бесчеловечная.

В комментариях к той заметке мнения моих друзей разделились. Кто-то написал, что "лучше бы детей оградили от насмешек учителей, которые бывают и некомпетентными, и глупыми, и непрофессиональными". Кто-то озвучил мысль, что наиболее бесправными в современной российской школе являются все-таки учителя, а не дети. Так или иначе, проблема эта существует и не совсем понятно как ее следует решать. По-видимому, можно говорить о кризисе нынешней системы образования и критическом уровне доверия к учителю, вся деятельность которого жестко забюрократизирована. Сегодня от учителя требуют формального оказания услуг в строгом соответствии с постоянно меняющимся стандартом и противоречивыми предписаниями чиновников. Учитель похож на спортсмена, который гонится за рекордом и местом в рейтинге. Что же можно говорить о воспитании детей и выстраивании чисто человеческих отношений между учителем и учеником? Учитель боится быть обвиненным во всех смертных грехах, боится выйти за рамки, ученик же бунтует против жесткого и бесчеловечного к себе отношения, которое лишено любви и уважения и подчинено строгой государственной необходимости.

Что же делать. чтобы не допустить случаев, когда ученик приходит в школу и начинает расстреливать учителей и одноклассников или учитель совершает противоправные действия по отношению к детям? И как вы считаете - кто все-таки более бесправен в современной российской школе: учителя или ученики? Может быть, у кого-то есть недавние истории из личного опыта общения с детьми, внуками? Или, наоборот, с учениками (если кто-то из моих френдов работает в школе учителем).

По этому случаю размещаю опрос.