Общность носителей демократических ценностей не только в отстаивании прав «цветных» мужчин быть женщинами и на однополые браки. Она в понимании мужества и героизма. Рустам Даудов и Мовсар Джамаев спасли от Брейвика на острове Утейя в 2011 году более 20-ти детей. Никакой благодарности. Подвиг чеченских юношей норвежцы повернули в иное русло. Обвинили отца одного из них в том, что тот поставил под угрозу жизнь ребят, предложив им защищать норвежских подростков.
Почти «дежавю» в 2014-м. Глава Чеченской Республики спасает от смерти Олега Сидякина и Марата Сайченко. Не оговорились: от смерти. Журналистам «LIFE NEWS» тогда для убедительности обвинения в терроризме подбросили ПЗРК. Только участие Президента России и активность Рамзана Кадырова остановили расправу.
Казалось, чего очевиднее: спасибо Рамзану Кадырову – вырвал из лап садистов людей. Государственная оценка Президентом России в благодарности не заставила себя ждать. Но то государственная. Свою, отличную от президентской, выдал «Московский Комсомолец».
Статья Минкина Александра «Сила есть … «. В спасении Рамзаном Кадыровым людей он каким-то «мутным взором» углядел опасность для страны. На Главу Чечни обрушился поток бездоказательных обвинений с широким географическим диапазоном. Нет, не прямо — ответственность за клевету не отменял никто. Всё с подленькими намеками и ссылкой на фантазии гражданки Соединенных Штатов Людмилы Алексеевой.
Отстаивание интересов государства российского Рамзаном Кадыровым обозреватель «МК» превращает в угрозу славянскому миру. Ни больше ни меньше! Комментируя слова Главы Чеченской Республики о готовности защищать мирных граждан от киевских карателей Минкин стращает: «Согласитесь, г-н президент, нет никакой уверенности, что для нашего героя есть разница между Киевом и Москвой. Точнее: между киевлянами и москвичами. Какая, в сущности, разница, в каком «славянском городе» наводить порядок по закону гор».
В статье воспевается «Свободная Украина», «мечтающая стать не Северным Кавказом, а Западной Европой». Плевок в адрес ополченцев Донбасса, якобы, взявших деньги за освобождение корреспондента «Новой газеты». Есть ещё про «уговоры нашего МИДа», и «вопли нашей Думы». Грязные брызги минкинского опуса разлетелись на всех.
Разница между Киевом и Москвой миру иллюстрируется ежедневными авиационными и миномётными обстрелами украинской армией Славянска, Луганска, Донецка. На Украине торжествует «обыкновенный фашизм». С гестапо в лице СБУ, штурмовиками «Правого сектора» и зондеркомандами Национальной гвардии, убивающими женщин и детей. Со своим Геббельсом: премьер-министром Арсением Яценюком, называющим недочеловеками жителей Юго-Востока. Более 400 тысяч бежавших в Российскую Федерацию от ужасов «мечтающей стать Западной Европой» неонацистской Украины.
Впрочем, Минкин во взглядах вполне последователен. «Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А еще лучше б — в 1941-м! «Мы освободили Германию. Может, лучше бы освободили нас?» Писанина его 2005 года. Представляем чувства выживших узников Варшавского гетто, Бухенвальда, читавших эту мерзость. «Славяне должны стать неисчерпаемым резервом рабов в духе Древнего Египта и Вавилона». Ответ Гитлера на вопрос Минкина: что если бы «Германия освободила нас», прозвучавший в далёком 1941-м.
Будем справедливы. Деятельность «защитника» славянских городов — не только глумление над памятью миллионов погибших. Вот информация интернет-газеты «Русский очевидец» о пребыванииМинкина на родине «Трех мушкетёров». «Во Францию журналист приехал вовсе не для того, чтобы обсуждать политику: в этом месяце в издательстве Syrtes его книга «Нежная душа», творческое исследование пьес А. П. Чехова, вышла на французском языке. «Русский очевидец» побеседовал с автором о чеховских тайнах, о природе человеческой и о том, какая она, «Нежная душа». «Что за мерзавец с тонкими вкусами!», — говаривал два столетия назад Виссарион Белинский.
Статья «МК» — образец войны с государственностью, где слово — оружие не менее эффективное, чем установка «Град». Пример дня текущего: соотношение 14 к 1 не даёт украинской армии одолеть ополченцев — она идейно деморализована. Это урок, который получило в «украинской истории» и НАТО. Так звучит недавнее заявление главы Североатлантического альянса. Игнорировать его нельзя — речь о психологической войне против нашей страны. А опорных идеологических пунктов НАТО в России хватает. Более двух тысяч НКО, прозападные масс-медиа с многомиллионной аудиторией: «РБК», «Эхо Москвы», «Новая Газета» и так далее — до бесконечности.
Информационная ржавчина сегодня беспрепятственно проникает во все сферы жизни российского общества. Прославление «ребят на Майдане» Андреем Макаровичем — от безнаказанности. От неё же призывы «тоже театрала» Романа Виктюка к жителям Донбасса убираться из Новороссии с обвинением их в безбожии. С Богом, вероятно, живут только его львовские земляки-каратели.
Не дискутировать, а положить конец информационному паскудству, чтобы «болотная» не затянула в себя всю Россию. Образовать комитеты по расследованию антироссийской деятельности в Госдумеи законодательных органах субъектов Российской Федерации. Предоставить им право признавать деяния лиц антироссийскими, даже если в них, формально, не содержатся признаки правонарушения. Штрафы на физических и прекращение деятельности лиц юридических. Желающим публично очернять Россию дорога на киевский майдан открыта. Сейчас он превращён в громадный мусоросборник. Поэтому порция антироссийского дерьма на экологию «незалежной» не повлияет.
Постскриптум. «Поезжайте в Киев» господа Макаревич, Минкин и Виктюк. Попытайтесь сказать там что-то хорошее о Новороссии. На своей шкуре испытаете прелесть «Свободной Украины, стремящейся стать Европой, а не Северным Кавказом». Самолет от Рамзана Кадырова, чтобы вернуть то, что останется от вас после встречи с «ребятами на Майдане», автор статьи не обещает.
Знатоку «Нежной души» предлагаем посетить Грозный. Встать на колени перед портретами Президента России и Главы Чеченской Республики. Просить прощения. Скоро семьдесят. Задуматься пора и об очищении собственной души.
Руслан Устраханов
Автор обличительных статей о коррупции в России и «Писем президенту» Александр Минкин находится в эти дни в Казани. Местные чиновники пока могут не хвататься за валидол: интерес знаменитого публициста и театроведа сфокусирован на оперном фестивале им. Ф. Шаляпина. Корреспондент «ВК» не упустила шанс задать журналисту несколько вопросов, встретившись с ним в кулуарах театра.
- Александр Викторович, какие впечатления от Шаляпинского?
Впечатления огромные, посмотрел «Набукко» дважды (с разными составами). Захватило все: мощный драматизм, тема, сценография. Это цельное, потрясающее полотно. Хор звучит грандиозно! В настоящее время, думаю, он «побьет» любой. Надо бы сравнить, сколько хористов в Казанской опере и в хоре Большого театра. Видимо, казанцы берут не количеством, а качеством!
Предвкушаю «Порги и Бесс», которую слушал ранее здесь же, в Казани. И это было настолько потрясающе, что теперь, увидев спектакль в фестивальной программе, понял – надо ехать! Жалею, что поздно начал ездить на фестиваль в Казань, хотя первые приглашения начали поступать лет 10 назад. Отговаривался недостатком времени, да и скепсис был, признаюсь. Еще один фестиваль?.. Да и не оперный я специалист, а драматический. Три года назад меня все же уговорил сорваться в Казань художник Виктор Герасименко, который в Москве шикарно оформил ряд спектаклей. Приехал - и поразился уровню театра. Не хочу никого обидеть, но, думаю, что сегодня это лучший оперный театр в России.
- Что помимо театра может привлечь ваше внимание в Казани? Однажды писатель Петр Вайль поделился со мной, что с новым городом знакомится по схеме «театр - книжный магазин - базар».
На рынок - разве что в Ташкенте, Тбилиси или Ереване, но там я интересуюсь только специями. А вот музей - да! Только не этнография - ржавые наконечники для стрел, черепки кувшинов... Гораздо интереснее познакомиться с галереей, картинами мастеров. Собираюсь в казанский музей изобразительных искусств, но не судить, а просто любоваться. Журналистика, литература и драматический театр – в этих областях чувствую себя вправе говорить.
- Наверняка вас чаще всего спрашивают, как реагирует на ваши «Письма президенту» главный адресат?
Сам Путин ни разу письменно мне не ответил: он и не может этого сделать по ряду причин. Если начнет отвечать мне, остальные будут вопить со страшной силой – почему Минкину да, а нам нет? Вторая причина, более важная: большей частью ему нечего ответить. Потому что эти письма содержат прямые обвинения. Я писал: «О чем вы думали, когда назначали Сердюкова министром обороны? Перед вами лежало досье - про этого человека вы все знали заранее, но держали пять лет на должности. Разве он только к концу пятого года «напроказничал»?» Ну, и что он на это ответит?
Другой вопрос, не раз заданный в письмах: почему вы держите в премьер-министрах именно этого человека? Он действительно лучший во всей России? А если нет, то ваш долг, тем более в кризисные времена, дать нам самого лучшего…
О том, что президент читает мои «письма», рассказывали разные люди, в том числе он сам - дважды мы с ним разговаривали. А возглавлявший Центризбирком РФ Чуров говорил, что когда был у Путина дома в Ново-Огарево, то видел на полке в кабинете «Письма президенту».
Иногда реакция Кремля бывает жесткая и газете достается очень больно. Можете у редактора «Московского комсомольца» Павла Гусева спросить - в администрации президента на него топали ногами и матом ругались, требовали уволить «этого негодяя», то есть меня. Так что – читают.
- А положительная реакция на критику когда-нибудь возникала?
Были случаи, когда после «письма» в Кремле принималось положительное решение. Просто они никогда не сошлются, мол, «газета нам подсказала, спасибо большое». Для них это унижение.
Например, в 2008 году я требовал, чтобы формулировку в удостоверении пенсионера привели в соответствие с Конституцией России, в которой написано «граждане России имеют право на пенсию по возрасту…», тогда как в удостоверениях писали «по старости». Я обращался к президенту: «Мистер, вы же не хотите в 60 лет получить удостоверение старика, а ваша жена в 55 лет – удостоверение старухи?» Они тогда еще не были разведены. Денег бюджету не стоило бы ни копейки, зато как важно с точки зрения отношения к человеку. Обращался в Конституционный суд, из которого пришла совершенно идиотская, подлая отписка. Кажется, удостоверения отменили, теперь ничего не пишут - ни про возраст, ни про старость. Вообще, надоели они мне все до смерти. И «письма» эти - тоже …
- Зато вы отводите душу в новом проекте «Немой Онегин»! Судя по количеству просмотров, рейтинг у него высокий. Какой аудитории адресуете это исследование?
Интересный для меня вопрос: кто читает главы «Немого Онегина» и что при этом думает? Случайно услышал от одной барышни: «Ой, мы в ГИТИСе «Немого Онегина» обсуждаем со страшной силой!» - и очень обрадовался. Если бумажную версию «МК» читают преимущественно люди 45 лет и старше, то сайт посещают сравнительно молодые. Допустим, каждую главу прочтут по 100 с лишним тысяч в «МК» и еще полсотни тысяч на сайте «Эха Москвы». Не думаю, что это старики. Но если бы я написал «Немого Онегина» 20 лет назад, читателей было бы гораздо больше. За 20 лет в России померли 40 миллионов человек! Грубо говоря, по два миллиона в год. Да, население примерно стабильно - кто-то умер, кто-то родился. Проблема в том, что умирают читатели, а рождаются тыкатели в кнопки.
- Почему ваш Онегин – немой?
Да ведь Онегин и у Пушкина ничего не говорит! Это же шок: главный герой произносит за все действие романа несколько фраз - «Учитесь властвовать собою. Не всякий вас, как я, поймет…» В финальной главе, где он расстается с Татьяной, ни одного слова не сказал! У Татьяны полный дом родни: сестра, мама, могилка папы с надписью, тетка в Москве, все с именами, привычками. А у Онегина – ни мамы, ни папы (про него полстрочки), ни брата, ни сестры. А почему? Опубликовано 10 частей, где эти вопросы осмыслены и поставлены. Ответы узнаете в продолжении.
- Настоящий детектив!
Тема многослойная, текст пишу уже семь лет. Я боялся, что первые главы некоторых читателей оттолкнут, потому что содержат фривольности. Но ведь и роман Пушкина так построен: в первой его части - сплошные адюльтеры, соблазнения. Пушкин пишет про Онегина, что тот никого не пропускал - ни юных девственниц, ни замужних дам, да еще оставался в дружбе с их мужьями. Все откровенно, а мои тексты на четверть состоят из цитат. Но в умах многих людей «Евгений Онегин» – нечто святое. А я, значит, посягаю. Часть воспринимает мои публикации как оскорбление чувств верующих в Пушкина. В одной из глав я привожу гробовую характеристику, которую написал на него директор Царскосельского лицея Энгельгардт в своем дневнике: «…Нежные и юношеские чувствованья унижены в нем воображеньем, оскверненным всеми эротическими произведеньями французской литературы, которые он при поступлении в лицей знал почти наизусть, как достойное приобретение первоначального воспитанья».
Заметьте, это не донос, но по смыслу выходит, что перед Энгельгардтом какая-то чудовищная скотина…
- И возникает когнитивный диссонанс.
Пушкин отвечал какому-то критику после выхода первой главы «Евгения Онегина»: «…вольно вам судить о всем произведении, прочитав только начало». То же самое могу сказать и я своим читателям: вольно вам говорить, что это чепуха и верхоглядство, когда вы прочитали только первую главу. Утешим моралистов: не бросайте читать, даже если начало показалось неприличным. Продолжение следует, дальше откроются потрясающие вещи.
Яков Кротов
[...] Уже несколько лет Минкин борется за нравственность. Он, помнится, возмущался отсуттвием пышности в похоронах чекиста Судоплатова, убивавшего тех, кого Сталин считал своими личными врагами. Минкин бросил сперва жену и взял любовницу, а потом выгнал любовницу, украл у нее - безо всякого суда, конечно - ребенка - и теперь растит ребенка с прежней женой. [...]
Док-Кихот против Дульсинеи
Яков Кротов
Мужчина и женщина полюбили друг друга. Родился сын. Они разлюбили друг друга, мужчина ушел и силком забрал годовалого своего сына. Женщина подала в суд на мужчину (пусть отдаст сына), мужчину подал в суд на женщину (пусть ее признают сумасшедшей и оставят сына ему).
Обычнейшая житейская драма. Писать о ней в газете бессмысленно уже потому, что происходящее между тему, кто недавно любил друг друга, а теперь возненавидел, не поддаётся рациональным объяснениям.
Может быть интересен суд по такой тяжбе, сама тяжба слишком пошлая, как и всякое горе, чей масштаб превышает человеческое понимание. Впрочем, исход суда слишком легко предсказуем: ребенка отдадут женщине, если только (мы все же в России) блатные возможности мужчины не перевесят блатных возможностей женщины.
Может быть интересно отношение общества к такой тяжбе. Оно всегда двусмысленно. Патриархальное общество, конечно, осудит мужчину и однозначно отдаст ребенка женщине, но при этом назовет её дурой и самовиноватой. Зачем его полюбила? зачем его слушала и повиновалась ему как собачка, а потом травилась от любви? К мужчине патриархат отнесется с почтительным недоумением: другие всеми силами пытаются от детей избавиться, а этот благородный. Если кого и осудят, так это жену мужчины, которая принимает ребенка от любовницы в семью, но осудят тоже с примесью восхищения. Общество американского типа, более уравновешенное в половом отношении за счет феминистского перегиба, безусловно оправдает женщину как жертву насилия, но ребенка, возможно, присудит мужчине, причем безо всякого блата. А жену, которая принимает в семью украденного у любовницы ребенка, осудят категорически: и своего достоинства не соблюдает, и общеженского.
Может быть интересен конфликт и еще по одной причине, которая в данном случае налицо. Ребенка, предмет раздора, зовут Александр Минкин, и его отца так же зовут.
Безусловно, у пишущей и поющей братии масса проблем с женщинами и детьми, и эти проблемы обычно мало кому интересны. Богема как бы поставлена вне десяти заповедей. Ее разводы и страсти – лишь материал для творчества и развлечения поклонников. Но Минкин – Дон-Кихот среди богемы, он сражается за нас, обобранных и обманутых простых людей. Про него говорят (и пишут) много гадостей, обвиняя его прежде всего в продажности – видимо, потому что он обличает прежде всего продажность.
Обвинения в продажности бьют мимо цели, ибо странствующий рыцарь вполне может принять и золотое кольцо, и дачу, и высокий оклад. Если президент берет деньги за написанную им книгу, это подозрительно (ибо откуда у персоны с ненормированным рабочим днем время на литературные труды) и попахивает взяткой, даже если оформлено как гонорар. Если журналист берет деньги за написанную статью, это гонорар, даже если выдается как взятка.
Обвинения в дурном обращении с женщиной или в использовании блата, однако, -- дело другое и, увы, не только личное. Почему? Потому что не исполняется золотое правило этики, правило симметрии. Журналист обвинял других в давлении на суд – а теперь, судя по всему, давит сам. Иначе как объяснить, что милиция затягивает с возбуждением уголовного дела в связи с похищением ребенка, что прокуроратура использует тактику проволочек. Журналист называл других преступниками до суда, а когда дело дошло до него, напирает на то, что вот будет суд, тогда посмотрим. Журналист пеняет другим на отказ контактировать с прессой, а сам на просьбу дать какие-то объяснения отвечает отказом.
Конечно, блудить и воровать детей – дело частное. Но вот в Америке среди протестантов или чиновников правительства процент людей, читающих порнографические журналы, таков же, как и в обществе в целом, и никого это не волнует – нормальная раздвоенность. Однако когда с порнографическим журналом застукали протестантского телепроповедника Джимми Сваггерта, его опозорили на всю страну. В идеале современный обличитель должен быть даже не Дон-Кихотом, а Иоанном Предтечей, не имеющим не только любовницы, но и жены, питающимся диким медом и одевающимся в шкуру неубитого медведя. Таковы условия игры, и журналисты должны их сознавать, а не пытаться отмазаться разговорами про "частное дело".
Для кого-то Минкин кончится как доверенное лицо (а журналист всегда – доверенное лицо читателя) после этой истории. Для кого-то он кончился как журналист не сейчас, а когда стал много зарабатывать. Для кого-то еще раньше, когда написал проникновенный некролог генералу Судоплатову. Да, тому самому подручному Берии, которого наш советский суд защитил от обвинений в убийстве Михоэлса, потому что последыши Дзержинского отказались предоставить суду соответствующие материалы. Может быть, Минкин уже тогда предчувствовал, что когда-нибудь и ему понадобится самый гуманный суд в мире. Конечно, наш суд никогда бы не отнял ребенка у любовницы, чтобы отдать мужу с женой, но задним числом признать кражу ребенка у любовницы заботой о чаде – это, при определенном повороте событий, все-таки возможно. Только как бы на этом повороте не пострадал бы ребенок.
Журналист Александр Минкин украл сына у своей бывшей возлюбленной и теперь пытается увильнуть от ответа в суде
Яков Кротов
Историю уже эту разгласили во многих фельетонах, как Минкин разглашал грехи Чубайса, но Минкин поступает умнее Чубайса: вглухую отмалчивается.
Безусловно, у всей пишущей братии масса проблем с женщинами и детьми, но богема как бы поставлена вне десяти заповедей – она ведь и не претендует учить других морали. Ее разводы и страсти – лишь материал для творчества и развлечения поклонников.
Но Минкин – Дон-Кихот среди богемы, он проповедует нравственность, сражается за нас, обобранных и обманутых простых людей. И он попадает под железный категорический императив, золотое правило этики, правило симметрии.
Журналист обвинял других в давлении на суд – а теперь, судя по всему, давит сам. Иначе как объяснить, что милиция затягивает с возбуждением уголовного дела в связи с похищением ребенка, что прокуроратура использует тактику проволочек. Журналист называл других преступниками до суда, а когда дело дошло до него, напирает на то, что вот будет суд, тогда посмотрим. Журналист пеняет другим на отказ контактировать с прессой, а сам на просьбу дать какие-то объяснения отвечает отказом.
Загвоздка в том, что за любовницу Минкина вступились не ради ребенка, а чтобы еще раз напомнить, какой Минкин продажный. Это обесценивает заступничество, потому что Минкин не подлежит суду, в том числе, нравственному, за продажность, ибо он никогда и не утверждал, что журналист должен быть бессеребренником. Круговорот ханжества продолжается, ибо и обвинители Минкина совершенно не бессеребренники, и обличают безнравственность не всегда, а только, когда им это выгодно по политическому или другому расчету. [...]
Александр Минкин - журналист; родился 26 августа 1946 г. в г. Москве; окончил ГИТИС по специальности "театровед" в 1984 г.; 1968-1978 - аппаратчик ВНИИсинтезбелок; 1978-1979 Александр Минкин - обозреватель газеты "Московский комсомолец" ("МК"); 1987-1992 - обозреватель еженедельника "Московские новости"; 1990-1991 - театральный обозреватель журнала "Огонек"; 1991-1992 - обозреватель журнала "Столица"; 1992-1996 - политический обозреватель "МК"; с июля 1996 г. Александр Минкин - обозреватель еженедельника "Новая газета. Понедельник", прекратил работу в "Новой газете" в марте 1999 г.;
)
в сентябре 1997 г. Александр Минкин стал главным редактором журнала "Лица" Издательского дома "Совершенно секретно", выпустил два номера, затем стал обозревателем этого журнала; на фестивале масс-медиа "Гонг-94" признан "журналистом года"; владеет немецким и французским языками; женат. Автор ряда "Нашумевших" публикаций, в частности, записи беседы руководителя Национального фонда спорта Б. Федорова с Т. Дьяченко, В. Юмашевым и Б. Березовским, в которой Федоров обвинял руководителя охраны президента Ельцина А. Коржакова в попытке его убийства ("Новая газета, июль 1996 г.).
)
В январе 1997 г. Александр Минкин
опубликовал сведения о налогах, невыплаченных вице-премьером А. Чубайсом "за лекции за рубежом". Публикация в "Новой газете" и выступление А. Минкина
12 ноября 1997 г. в эфире радиостанции "Эхо Москвы" о гонорарах А. Чубайса, А. Коха, М. Бойко, П. Мостового и А. Казакова за книгу "История приватизации в России" привело к отставке Бойко, Мостового и Казакова с занимаемых ими постов.
Личное дело
Александр Викторович Минкин (70 лет) родился в Москве, в еврейской семье. По собственному признанию , «кое-как окончил школу».
С 1968 по 1978 год работал аппаратчиком на ВНИИсинтезбелке — всесоюзном институте биосинтеза белковых веществ. Институт занимался получением пищевого белкового продукта из непищевого сырья — нефти. Также перепробовал должности курьера и бетонщика (строил Останкинскую телебашню).
В 1978—1979 годах писал статьи для газеты «Московский комсомолец». Рассказывал: «Мне было 33 года, когда я написал первую заметку. От абсолютного отчаяния и безденежья, и не умеючи фарцевать, я зашел с улицы в "Московский комсомолец" <…> и сказал: Давайте я вам что-нибудь напишу. Они спросили, где я работаю, я сказал: "Вот там-то". Они: "Ой, как интересно, напишите нам об этом". Написал. Они меня пригласили в штат».
Менее чем через год Минкин ушел из издания: «Я понял, что то, что я хочу писать, печатать они не хотят. А то, что они хотят печатать, мне не интересно писать. И я ушел на вольные хлеба. И стал тем самым тунеядцем». Чтобы не быть арестованному по закону о тунеядстве, вступил в литературный союз при издательстве «Советский писатель», предъявив комиссии рекомендации от Булата Окуджавы, Бориса Васильева и Михаила Рощина. В начале 1990-х, когда принимался в Союз писателей России, предъявил там уже новые рекомендации от Васильева и Окуджавы.
В 1984 году окончил ГИТИС, получив специальность «театровед». Писал театральные рецензии, на некоторое время «подался в диссиденты» — сочинял «политические» заметки и посылал их нелегально на Запад. «Я понимал, что меня вычислят, хотя печатался там под псевдонимом», — говорил Минкин.
В 1987—1992 годах — штатный обозреватель еженедельника «Московские новости», в котором у Минкина была полоса «Афиша»: театр, кино, живопись, музыка. Журналист, по собственным словам, пользовался полной автономией в работе, условием было лишь не касаться политики.
С 1990 по 1991 год — обозреватель самого многотиражного в СССР журнала «Огонек». Прославился статьей «Хлопкораб», про то, как в Узбекистане детей заставляли собирать остатки хлопка, неубранного комбайном, а растения были предварительно обработаны химикатами.
С 1992 по 1996 годы — политический обозреватель «Московского комсомольца». В газету его взяли после интервью журналисту «МК» Александру Аронову, в котором Минкин назвал Бориса Ельцина «уральским гауляйтером», имея в виду, что выходец из ЦК КПСС не может быть проводником демократии.
В «МК», а затем в «Новой газете» прославился публикацией прослушек российских чиновников и бизнесменов — Березовского, Чубайса, Коржакова и многих других. Писательница Татьяна Толстая («Кысь») рассказывала об этом: «Добрые люди с большими ушами и чистыми руками время от времени дарят Минкину прослушки, а он воспламеняется и печатает их с гневными комментариями».
Сам Минкин о записях, слитых спецслужбами, говорил: «Если бы эти политики, например, тот же Чубайс, обсуждали вопросы любовных связей или достоинства виски, это конечно… Но когда они по телефону обсуждают совершенно криминальные сделки, как, например, Кох, когда они обсуждают политические дела государства, как, например, Немцов сказал по телефону, что он на три дня задержал указ президента, потому что ему задержали 100 тысяч долларов».
