1 невская битва. Невская битва (кратко)

Этот день в истории:

Невская битва (15 июля 1240) - сражение на реке Неве между новгородским ополчением под командованием князя Александра Ярославича и шведским отрядом. Александр Ярославич за победу и личную храбрость в бою получил почётное прозвище «Невский».

Источники

Источники, рассказывающие о Невской битве, очень немногочисленны. Это Новгородская первая летопись старшего извода, несколько вариантов агиографической Повести о житии Александра Невского, написанной не позднее 80-х гг. XIII века, а также более поздняя Новгородская первая летопись младшего извода, зависимая от двух указанных выше источников. В скандинавских источниках упоминания о крупном поражении нет, хотя в 1240 году действительно состоялся поход на Русь небольшого скандинавского отряда (в рамках крестового похода в Финляндию).

Битва

Предыстория

В первой половине XIII века шведы и новгородцы совершали завоевательные походы против финских племён сумь и емь, что и послужило причиной их затяжных конфликтов. Шведы пытались крестить эти племена, обратив их в католическую веру.

В этом противостоянии обе стороны стремились поставить под свой контроль Ингерманландию - территорию, прилегающую к реке Неве, а также Карельский перешеек.

Перед битвой

Летом 1240 года шведские корабли прибыли в устье реки Ижора. Высадившись на берег, шведы и их союзники раскинули свои шатры в том месте, где Ижора впадала в Неву. Новгородская первая летопись старшего извода сообщает об этом так:

Придоша Свеи в силе велице, и Мурмане, и Сумь, и емь в кораблихъ множьство много зело; Свеи съ княземь и съ пискупы своими; и сташа в Неве устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую.

Согласно этому сообщению в составе войска шведов были норвежцы (мурмане) и представители финских племен (сумь и емь); в войске находились также католические епископы. По предположению Н. И. Костомарова, шведскую армию мог возглавлять зять короля Биргер Магнуссон. Впрочем, шведские источники не содержат каких-либо упоминаний ни о самой битве, ни об участии в ней Биргера. Интересно, что жена Биргера приходилась Александру Невскому как минимум четвероюродной племянницей.

Границы Новгородской земли охранялись «сторожами»: в районе Невы, по обоим берегам Финского залива, находилась «морская стража» ижорян. На рассвете июльского дня 1240 года старейшина Ижорской земли Пелгусий, находясь в дозоре, обнаружил шведскую флотилию и спешно послал доложить обо всем Александру.

В «Житие Александра Невского» говорится о видении Пелгусия, в котором он узнал святых мучеников Бориса и Глеба, плывущих по морю на корабле, и слышал как Борис сказал: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру».

Получив такое известие, князь Александр Ярославич принял решение внезапно атаковать врага. Времени, чтобы дождаться подкрепления не было, и Александр начал сбор собственной дружины. К войску также присоединились новгородские ополченцы.

По принятому обычаю воины собрались у собора Святой Софии и получили благословение от архиепископа Спиридона. Александр воодушевил дружину речью, фраза которой дошла до наших дней и стала крылатой:

Братья! Не в силах Бог, а в правде! Вспомним слова псалмопевца: сии в оружии, и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем...Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог.

Отряд Александра продвигался вдоль Волхова до Ладоги, затем повернул к устью Ижоры. По пути к отряду присоединились местные жители. Войско в основном состояло из конных воинов, но в нём были и пешие силы, которые для того, чтобы не терять время, также передвигались на лошадях.

Шведский лагерь не охранялся, так как шведы не думали о возможности нападения на них. Воспользовавшись туманом, войска Александра скрытно подошли к неприятелю и застали его врасплох: без возможности создать боевое построение, шведы не могли оказать полноценного сопротивления.

Ход битвы

15 июля 1240 года началось сражение. Сообщение Первой новгородской летописи старшего извода достаточно кратко:

И ту убиенъ бысть воевода ихъ, именемь Спиридонъ; а инии творяху, яко и пискупъ убьенъ бысть ту же; и множество много ихъ паде; и накладше корабля два вятшихъ мужь, преже себе пустиша и к морю; а прокъ ихъ, ископавше яму, вметаша в ню бещисла; а инии мнози язвьни быша; и в ту нощь, не дождавше света понедельника, посрамлени отъидоша.

Во вставке, сделанной в Жизнеописании Александра Невского по Лаврентьевской летописи упоминаются шесть воинов, совершивших подвиги во время сражения:Русские конные копейщики обрушились на центр шведского лагеря, а пешая рать ударила во фланг вдоль берега и захватила три корабля. По ходу битвы войско Александра владело инициативой, а сам князь, согласно летописным сведениям, «на лице самого короля оставил след острого копья своего..»

Гаврило Олексич, «увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем», поднялся на борт, был сброшен вниз, но потом снова вступил в бой. Сбыслав Якунович, вооружённый только одним топором, бросился в самый центр вражеского войска, а за ним ловчий Александра;- Яков Полочанин размахивал своим длинным мечом. Отрок Савва проник в центр шведского лагеря, «ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек столб шатерный»; потеряв опору, шатёр свалился на землю. Новгородец Меша со своей дружиной потопил три вражеских корабля. Шестой упомянутый воин;- слуга Александра Ярославича Ратмир сражался пешим против нескольких шведов, был ранен и погиб.

Сражение длилось до наступления вечера; к ночи противники разошлись. Шведы потерпели поражение, и к утру отступили на уцелевшие корабли, и переправились на другой берег. Известно, что русские воины не препятствовали бегству. Потери новгородского войска были незначительными.Они составили двадцать человек, тогда как шведы на оставшихся у них трёх кораблях погрузили тела своих погибших воинов, а остальных оставили на берегу. Сообщения о дальнейших событиях противоречивы. На другом берегу Невы на следующий день местные жители обнаружили много непогребенных тел шведов, хотя указывается, что они затопили два корабля с погибшими, после чего остатки войска отплыли в Швецию.

Результат битвы

Одержав победу, русские войска не позволили шведам отрезать Новгород от моря и захватить побережье Невы и Финского залива. Кроме этого был разрушен план совместных действий шведских и немецких рыцарей: теперь, после победы, Новгород не мог быть окружён с двух сторон.

Однако из-за страха перед тем, что после победы роль Александра в ведении дел может возрасти, новгородские бояре стали строить князю всевозможные козни. Александр Невский уехал к отцу, но уже через год новгородские жители снова пригласили князя для продолжения войны с Ливонским орденом, подошедшим к Пскову.

Память о Невской битве

Архитектура

Александро-Невская лавра

В 1710 году Петр I в память о Невской битве основал в устье Чёрной речки (ныне река Монастырка) в Санкт-Петербурге Александро-Невской монастырь. В то время ошибочно считалось, что битва проходила именно на этом месте. Возведение монастыря осуществлялось по проекту Доменико Трезини. В дальнейшем ансамбль монастыря развивался по замыслу других архитекторов.

30 августа 1724 года из Владимира сюда были перевезены останки Александра Ярославича. В 1797 году, при императоре Павле I, Александро-Невскому монастырю была присвоена степень лавры. В архитектурный ансамбль Александро-Невской лавры входят: Благовещенская церковь, Фёдоровская церковь, Троицкий собор и другие. Ныне Александро-Невская лавра;- государственный заповедник, на территории которого расположен Музей городской скульптуры с некрополем XVIII века (Лазаревское кладбище) и некрополем мастеров искусств (Тихвинское кладбище). В лавре похоронены Михаил Васильевич Ломоносов, Александр Васильевич Суворов, Денис Иванович Фонвизин, Николай Михайлович Карамзин, Иван Андреевич Крылов, Михаил Иванович Глинка, Модест Петрович Мусоргский, Пётр Ильич Чайковский, Фёдор Михайлович Достоевский и многие другие деятели, вошедшие в историю России.

В честь победы в Невской битве в Усть-Ижоре в 1711 году была построена деревянная церковь.

До начала нового столетия церковь несколько раз горела и несколько раз была восстановлена. В 1798 году на средства местных жителей был воздвигнут каменный храм с колокольней и чугунной решёткой.

В 1934 году храм был закрыт и использовался как склад. Во время блокады Ленинграда колокольня храма была взорвана, потому что служила ориентиром для немецкой артиллерии.

В 1990 году начались работы по реставрации храма, а в 1995 году, 12 сентября он был освящён. При храме находится небольшое прицерковное кладбище, где 6 декабря 2002 года был установлен и освящён памятник-часовня с поясным (бронзовым) образом Александра Невского.

Церковь располагается в Колпинском районе Санкт-Петербурга по адресу: Усть-Ижора, пр. 9-го января, 217.

Экранизация

В 2008 году на экраны вышел художественный фильм «Александр. Невская битва».

В настоящее время на том месте, где остановились шведские корабли, и рыцари разбили свой лагерь, расположен поселок Усть-Ижора.

Критика

В настоящее время достоверность свидетельств о Невской битве подвергается сомнению. В качестве доводов приводятся следующие:

Упоминание о битве отсутствует в Ипатьевской летописи, равно как и в шведских источниках.
В Лаврентьевскорй летописи упоминание о битве помещено в записи за 1263 г и является заимствованием Жития. За 1240 г упоминания о битве нет.
Шведские источники утверждают,что Биргер не покидал Швеции в год битвы.
Шведские источники не упоминают о гибели какого либо епископа в год битвы.
Описание раны в лицо возможно заимствовано из Жития Довмонта Новгородского.
Нет объяснения противоречивому поведению шведов, которые не продвигались вглубь территории противника и не построили укреплённого лагеря.
Нет объяснения странному поведению Александра, не уведомшего о нападении Ярослава и не собравшего новгородского ополчения.
Не ясно, почему после битвы шведы остались на поле боя и смогли похоронить погибших.
Отсутствует информация о захваченных в плен шведах.
Неправдоподобной выглядит информация о затоплении трёх шведских кораблях.
Не ясно кто убил шведов на другом берегу реки.
Погибший военачальник шведов носит русское имя Спиридон.
Выдвигается гипотеза о совместном нападении Александра и карелов на лагерь шведских купцов.

Невская битва


	Устье реки Ижора, Новгородская земля, Ингрия
	Победа Новгородской республики

Новгородская республика
Командующие
Александр Ярославич Невский	Ярл Рогвулд фон Биргер Магнуссон(?)
Силы сторон
Неизвестно	Неизвестно

Из 300 дружинников Александра около 20 убито, потери новгородских добровольцев и ладожан незначительные	Шведы после битвы вывезли на двух кораблях своих погибших «вятших людей», а прочих «ископавше яму, вметаша в ню бещисла»

Источники

Битва

Предыстория

Перед битвой

Ход битвы

15 июля 1240 года началось сражение. Сообщение Первой новгородской летописи старшего извода достаточно кратко:

Русские конные копейщики обрушились на центр шведского лагеря, а пешая рать ударила во фланг вдоль берега и захватила три корабля. По ходу битвы войско Александра владело инициативой, а сам князь, согласно летописным сведениям, «на лице самого короля оставил след острого копья своего..»

Во вставке, сделанной в Жизнеописании Александра Невского по Лаврентьевской летописи упоминаются шесть воинов, совершивших подвиги во время сражения:

Результат битвы

Память о Невской битве

Архитектура

Александро-Невская лавра

В честь победы в Невской битве в Усть-Ижоре в 1711 году была построена деревянная церковь.

Церковь располагается в Колпинском районе Санкт-Петербурга по адресу: Усть-Ижора, пр. 9-го января, 217.

Экранизация

В 2008 году на экраны вышел художественный фильм «Александр. Невская битва».

В настоящее время на том месте, где остановились шведские корабли, и рыцари разбили свой лагерь, расположен поселок Усть-Ижора.

Критика

Упоминание о битве отсутствует в Ипатьевской летописи, равно как и в шведских источниках.
В Лаврентьевскорй летописи упоминание о битве помещено в записи за 1263 г и является заимствованием Жития. За 1240 г упоминания о битве нет.
Шведские источники утверждают,что Биргер не покидал Швеции в год битвы.
Шведские источники не упоминают о гибели какого либо епископа в год битвы.
Описание раны в лицо возможно заимствовано из Жития Довмонта Новгородского.
Нет объяснения противоречивому поведению шведов, которые не продвигались вглубь территории противника и не построили укреплённого лагеря.
Нет объяснения странному поведению Александра, не уведомшего о нападении Ярослава и не собравшего новгородского ополчения.
Не ясно, почему после битвы шведы остались на поле боя и смогли похоронить погибших.
Отсутствует информация о захваченных в плен шведах.
Неправдоподобной выглядит информация о затоплении трёх шведских кораблях.
Не ясно кто убил шведов на другом берегу реки.
Погибший военачальник шведов носит русское имя Спиридон.
Выдвигается гипотеза о совместном нападении Александра и карелов на лагерь шведских купцов.

15.07.1240 (28.07). – Победа Князя Александра Невского над шведскими рыцарями (Невская битва)

Невская битва

Пытались воспользоваться не только немецкие рыцари (), но и до них шведы – также с настойчивого поощрения папы Римского. Точно идя на магометан во Святую Землю, с пением священных гимнов, с крестом впереди, вошли шведские крестоносцы на свои корабли летом 1240 г. Остановившись в устье реки Ижоры (притока Невы), шведский военачальник Биргер, не сомневаясь в своей победе, «загордевся» и послал сказать : «Выходи против меня, если можешь сопротивляться! Я уже здесь и пленю твою землю».

Получив этот надменный вызов и узнав об огромном воинстве пришельцев, Александр «разгорелся сердцем», как говорит летописец. Немедленно приказав собраться своей малочисленной дружине, он оправился в собор Св. Софии (в Новгороде), упал на колени перед алтарем и стал, проливая горячие слезы, возносить Господу свою усердную молитву:

«Боже хвальный и праведный, Боже великий и крепкий, Боже превечный, сотворивый небо и землю и поставивый пределы языкам, и жити им повелевый, не преступая в чужие части... И ныне Владыко прещедрый!.. Слыши словеса гордого варвара сего, похваляющася разорити святую веру православную и пролити хоща кровь христианскую. Призри с небес и виждь и посети нас винограда Своего и суди обидящих мя, и возбрани борющихся со мною, и приими оружие и щит и стани в помощь мне, да не рекут врази наши, где есть Бог их? Ты бо еси Бог наш и на Тя уповаем».

Получив благословение епископа Спиридона, Александр, утирая слезы, вышел к собравшейся дружине и народу и объявил: «Братья! Не в силе Бог, а в правде!.. Не убоимся множества ратныя, яко с нами Бог!» Слова эти вызвали необычайное воодушевление православного люда.

Александр решил идти на врага немедленно, не ожидая ни сбора новгородцев, ни подкреплений от отца. Он правильно определил своим проникновенным взглядом полководца, что только полной внезапностью можно победить огромное вражеское воинство. При этом Александр не забывал о военных предосторожностях, поэтому за шведами зорко следил некий Пелгусий, который сообщал князю о количестве крестоносцев и о местах их станов. Пелгусий же рассказал Александру о чудном видении, которое он имел – ладье с гребцами и , и как сказал Борис: «Брат Глеб! Поспешим на помощь сроднику нашему Александру Ярославичу».

Незаметно подойдя к шведскому стану и призвав помощь Всевышнего, Александр смело ударил на врага, несясь впереди всех на своем борзом скакуне в сияющих доспехах, грозный и прекрасный, подобный архангелу Михаилу, архистратигу небесных сил.

Неожиданное появление наших отважных воинов, налетевших с громкими криками, произвело в шведском стане неописуемое смятение, ибо они не могли иметь и мысли о возможности нападения русских. В битве юный князь нанес своим копьем надменному Биргеру тяжелый удар по лицу, «возложил печать на лицо его», по выражению летописца. Бой кипел до ночи и Господь даровал нам полную победу.

Потери наши были изумительно малы – всего двадцать человек! Этим ничтожным потерям дивились и современники. Чудно и то, что на противоположном берегу Ижоры, где не было полков русских, было множество трупов шведских – то было следствием помощи небесной рати русскому воинству.

Малочисленные соратники Александра показали чудеса храбрости. Особенно отличились шесть человек: доблестный витязь Гавриил Олексич; новгородец Сбыслав Якунович; ловчий князя Яков Полочанин; новгородец Миша (спешившись, бросился в воду и погубил три шведских корабля!); отрок Савва, подсекший шатер Биргера; мужественный воин Ратмир, погибший от ран. Вечная им память!

За эту победу благодарное потомство дало двадцатилетнему князю Александру наименование Невского .

Св. князь Александр наносит рану в лицо Биргеру

Происходила 15-го июля 1240 года (по старому стилю) и была весьма важным событием в истории ХІII века. Россия, разоряемая тогда татарами, находилась в самом бедственном положении. На Двине утвердился опасный нам орден Меченосцев (см. статью Ливония и Ливонский орден); а римская курия воздвигла на Русь шведов, враждовавших с новгородцами за Финляндию. Папа Иннокентий IV повелел упсальскому архиепископу провозгласить крестовый поход против русских.

Повинуясь булле Ватикана, архиепископ склонил шведского короля Эрика Эриксона Картавого и его зятя и любимца Биргера предпринять поход на Забалтийских язычников , как называл он русских, обещая воинственному Биргеру легкое завоевание Новгорода . Множество шведов, норвежцев и финнов (Суми, Ями) соединилось под знаменами Биргера, и летом 1240 года, прибыло на ладьях к реке Ижоре, при впадении её в Неву. Надменный шведский военачальник, мечтая о покорении Ладоги и Новгорода, послал сказать князю Александру Ярославичу: «Бейся со мною, если смеешь; я стою уже в земле твоей».

Не имея времени ждать помощи от отца, великого князя Владимирского, Ярослава Всеволодовича , Александр собрал свою небольшую дружину, принял благословение архиепископа Спиридона и спокойно сказал своим малочисленным воинам: «Нас немного, а враг силен: но Бог не в силе, а в правде - идите с вашим князем». 14-го июля новгородское ополчение приблизилось к берегам Невы, и 15-го, как молния устремилось на шведов. Быстрота и неожиданность удара привели их в замешательство, а мужество самого князя и дружины его довершило победу в Невской битве. Александр собственным мечом возложил печать на лице Биргера. Храбрый Гаврила Алексич, предок поэта А. С. Пушкина , увидел королевича, сводимого под руки в ладью, вскакал за ним на доску, по которой сходили шведы. Сброшенный вместе с конем в воду, он однако же спасся и удивил врагов своим мужеством. Воин Сбыслав Якунович с топором в руках вломился в средину неприятелей. Новгородец Миша с отрядом пехоты овладел тремя неприятельскими судами, а княжеский ловчий, Яков Полочанин, с горстью смелых, истребил целый полк шведов и заслужил особое благоволение Александра. Двое верных отроков его, Ратмир и Савва, также не уступали в храбрости никому из русских витязей. Ратмир бился пеший, ослабел от ран и пал мертвый, к общему сожалению наших. Савва подсек столб златоверхого шатра Биргера – шатер упал, и новгородцы возгласили победу.

Бой Александра Невского с Биргером. Картина Н. Рериха

Темная ночь прекратила битву и спасла остатки шведского ополчения. Неприятель потерял множество убитыми, в том числе одного из шведских военачальников и епископа. Биргер боялся ждать утра. Наполнив две шнеки телами чиновных людей, он приказал прочие трупы зарыть в яму и спешил воспользоваться темнотою для бегства со множеством раненых. Урон с нашей стороны был незначителен: летописцы уверяют, что новгородцев и ладожан пало только 20 человек.

И шведским войском. Александр Ярославич за победу и личную храбрость в бою получил почётное прозвище «Невский».

Предпосылки

Перед битвой

Летом 1240 года шведские корабли прибыли в устье реки Невы . Высадившись на берег, шведы и их союзники раскинули свои шатры в том месте, где Ижора впадала в Неву. Новгородская первая летопись старшего извода сообщает об этом так:

Согласно этому сообщению в составе войска шведов были норвежцы (мурмане) и представители финских племен (сумь и ѣмь), в войске находились также католические епископы. Границы Новгородской земли охранялись «сторожами»: в районе Невы, по обоим берегам Финского залива, находилась «морская стража» ижорян. На рассвете июльского дня 1240 года старейшина Ижорской земли Пелгусий, находясь в дозоре, обнаружил шведскую флотилию и спешно послал доложить обо всем Александру.

Отряд Александра продвигался сушей вдоль Волхова до Ладоги, затем повернул к устью Ижоры. Войско в основном состояло из конных воинов, но в нём были и пешие силы, которые для того, чтобы не терять время, также передвигались на лошадях.

Ход битвы

15 июля 1240 года началось сражение. Сообщение Первой новгородской летописи старшего извода достаточно кратко:

Александр «на лице самого короля оставил след острого копья своего…» . Кирпичников А. Н. трактует это сообщение как нарушение дружиной Александра строя отряда шведского короля уже при первом конном копейном столкновении. В русском войске помимо княжеского отряда были как минимум 3 отряда знатных новгородцев, имевших свои дружины, и ладожский отряд . В «Житии», которое имеется в младшем изводе Новгородской первой летописи, упоминаются шесть воинов, совершивших подвиги во время сражения (из них трое дружинников князя и трое новгородцев):

Летописи

Некоторые исследователи подвергают сомнению достоверность свидетельств о Невской битве .

Память о Невской битве

Александро-Невская лавра

30 августа 1724 года из Владимира сюда были перевезены останки Александра Ярославича. В 1797 году , при императоре Павле I , Александро-Невскому монастырю была присвоена степень лавры . В архитектурный ансамбль Александро-Невской лавры входят: Благовещенская церковь , Фёдоровская церковь , Троицкий собор и другие. Ныне Александро-Невская лавра - государственный заповедник, на территории которого расположен Музей городской скульптуры с некрополем XVIII века (Лазаревское кладбище) и некрополем мастеров искусств (Тихвинское кладбище). В лавре похоронены Михаил Васильевич Ломоносов , Александр Васильевич Суворов , Денис Иванович Фонвизин , Николай Михайлович Карамзин , Иван Андреевич Крылов , Михаил Иванович Глинка , Модест Петрович Мусоргский , Пётр Ильич Чайковский , Фёдор Михайлович Достоевский и многие другие деятели, вошедшие в историю России.

Церковь Александра Невского в Усть-Ижоре

В честь победы в Невской битве в Усть-Ижоре в 1711 году была построена деревянная церковь .

Церковь располагается в Колпинском районе Санкт-Петербурга по адресу: пос. Усть-Ижора, Шлиссельбургское шоссе, 217.

Экранизация

В 2008 году на экраны вышел художественный фильм «Александр. Невская битва ».

На монетах и почтовых марках

См. также

Напишите отзыв о статье "Невская битва"

Примечания

Похлёбкин В. В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Москва. «Международные отношения». 1995 г.
Пашуто В. Т. Александр Невский. М.: Молодая гвардия, 1974. – 160 с.
. Две великих битвы Александра Невского . Проверено 21 сентября 2008. .
Барсов Н. П. . - Вильна: типография А. Сыркина, 1865. - 228 с.
. - Санкт-Петербург: типография В. Безобразова и компании, 1865. - Т. 2. - 898 с.
Ужанков А.
. Церковь святого благоверного князя Александра Невского в Усть-Ижоре . Проверено 22 сентября 2008. .
Анисимов Е. В. История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты. Изд. 2-е, доп., 2010 год, 592 стр., ISBN 978-5-388-00696-7
. КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ НЕВСКИЙ . .
Värmlandståget 1225.Ulf Sundberg. 1999. Svenskt Militärhistoriskt Bibliotek.
Freden i Lödöse 1249. Ulf Sundberg. 1997. Svenskt Militärhistoriskt Bibliotek
The image of Alexander Nevskij in the battle of Ivan IV against the infidels. Mari Mäki-Petäys. XX valtakunnallinen yleisen historian tutkijaseminaari. 2001. Tampere.
Tampereen ortodoksisen kirkon 100-vuotisjuhlassa pidetty juhlapuhe 6.11.1999. Jukka Korpela. Suomen ortodoksinen kirkkokunta
Александр Нестеренко. «Александр Невский» Издательство: Олма-Пресс. Серия: Альтернатива. История, которую мы не знаем ISBN 5-224-05360-9
. Невская битва 1240 . Проверено 21 сентября 2008.
Чеснокова А. Н. Парадный въезд в новую страницу // Невский проспект. - Л. : Лениздат, 1985. - С. 7-9. - 208 с. - (Туристу о Ленинграде).
. Александра Невского в Усть-Ижоре церковь . Проверено 22 сентября 2008.
. Мой мир@Mail.Ru (недоступная ссылка - история ) (12 ноября 2008). Проверено 25 января 2016. .

Ссылки

Отрывок, характеризующий Невская битва

– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d"etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C"est pour me dire que je n"ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n"est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.

На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.