Некоторые гештальт терапевты на мой взгляд пренебрегают идеей “здесь и сейчас”, соответственно, не считая ее такой важной. Для меня в ней есть много смысла. Когда я спрашиваю своего клиента про то, как он сейчас переживает, чувствует или ощущает, я пробую мобилизовать его ид функцию. Функция Ид, это функция self (теория self, некий теоретический концепт, позволяющий нам иметь инструменты в нашей работе), которая является нашей жизненной силой, это наши импульсы, то что нас подталкивает. И эта функция существует только здесь и сейчас.
На мой взгляд сложно изменить что-то в нашем прошлом, т.к. это уже сформировавшийся опыт, но изменения могут произойти в настоящем. Прежний опыт, который клиент привносит в нашу встречу, окрашен определенными эмоциями, ощущениями. Именно здесь и сейчас клиент заново может прожить ту ситуацию, о которой он говорит, пережить ее в условиях поддержки со стороны терапевта. Эта поддержка не всегда какое-то действие, иногда достаточно “простого” присутствия. Форма поддержки может быть разной и создается клиентом как результат нашей совместности и сонастройки. Одной из целей терапии как раз и является приобретение нового опыта, который организуется именно здесь и сейчас в клиент-терапевтических отношениях.
Эмоции нельзя объяснить логически, они алогичны. Если мы будем рассматривать травмирующую ситуацию, то наши переживания, как машина времени, каждый раз нас будут возвращать в ситуацию “там и тогда”. Клиент сколько угодно может говорить, что ему плохо, что он страдает, но все останется неизменным, если тот остается на уровне рассказа. Как раз то, что может привести к изменениям, это проживание клиента этой незавершенной ситуации не в одиночестве, как раньше, а рядом с кем-то. Появляется возможность, которая создается совместно клиентом и терапевтом, позволяющая встретиться на чувственном уровне, и тогда клиент может заметить присутствие другого. Это, в свою очередь, дает тот ресурс, которого не было раньше, благодаря которому и возникают условия для трансформации его опыта.
Иногда наши клиенты на наш вопрос “Ты здесь?”, могут ответить ”Что за дурацкий вопрос, конечно, я здесь, я же здесь сижу”. Своим “дурацким” вопросом мы пытаемся вернуть клиента в настоящий момент, потому что замечаем, что тот, например, почти не дышит (у него поверхностное дыхание), что он зафиксирован. Если клиент в настоящий момент дышит неглубоко, то скорее всего он присутствует здесь и сейчас со мной не в полной мере, что-то его, например, тревожит. Что происходит с дыханием, когда мы тревожимся? Оно становится менее глубоким, более поверхностным. И как раз обращая внимание на его дыхание, давая возможность и обучая клиента дышать полной грудью, можно возвращать его в здесь и сейчас.
В гештальт терапии, на мой взгляд, нам более важно не содержание рассказа, а то как клиент нам что-то говорит, т.е. что здесь и сейчас между нами происходит. Нас будет интересовать то, какое эмоциональное воздействие на него этот рассказ сейчас оказывает, и как он это переживает. Клиент что-то сообщает мне в надежде изменить свою жизнь, быть не в одиночестве и завершить свой незавершенный гештальт.
Другие новости по теме.
“Ты молод, и жизнь длинна – самое время убить сегодняшний день.
И когда проходит десять лет, и кусок жизни уже позади,
Ты понимаешь: никто не сказал тебе, когда бежать,
Ты проворонил выстрел стартового пистолета.
И ты бежишь, и ты бежишь, чтобы поймать солнце,
Но оно заходит…”
Пинк Флойд
“Прошлого уже нет. Будущее еще не наступило. Есть лишь настоящее” (Ф. Перлз). Этот вопрос поднят в современной психологии сравнительно недавно и считается весьма “актуальным”, хотя существовал на протяжении тысячелетий в индийских религиях и достаточно подробно освещается в христианских схоластических учениях. Его суть: насколько сильно мешают нам жить наши воспоминания и наша привычка планировать будущее. Понимаем ли мы, что наша жизнь – всего лишь сумма маленьких, почти неуловимых слагаемых: “сейчас” + “сейчас” + “сейчас”…
У первобытных племен не существовало понятия времени, как нет его и у детей. Становясь цивилизованным (взрослым), человек стремится отделить себя от окружающего мира, и вот тогда у него возникает потребность “урвать” кусок у будущего, желание обмануть время, спланировать что-либо, так или иначе убежать из настоящего. Желание тщетное. Настоящее всегда с нами.
Мы всегда “здесь и сейчас”. И это настолько очевидно, что мы этого просто не замечаем, и нужно что-то, чтобы заставить нас взглянуть на время беспристрастно. Это, как ньютоново яблоко: до него предметы просто падали вниз, а не стремились к центру земли, не притягивались один к другому. Что бы мы не делали, мы живем в настоящем и ради настоящего, ради актуальных переживаний – хотя бы потому, что переживания всегда актуальны, они могут происходить только здесь и сейчас.
Быть чрезмерно увлеченным своим прошлым (“пилить опилки”) или же пребывать в мечтах о том, что когда-нибудь случится – признак душевного нездоровья. Ибо актуальные переживания по поводу будущего или прошлого – лишь способ заслониться от настоящего. И мучительная ностальгия, и маниловские мечтания – всего лишь самообман, боязнь непредвзято взглянуть на реальность, потеря истинного интереса к жизни. Это так соблазнительно и так легко: я родился не в свое время, не в той стране, этот мир не для меня. А ведь этот мир – самое лучшее место для того, чтобы жить, чтобы быть счастливым. “Там и тогда” – это способ предательства не только настоящего времени, настоящего мира, настоящей жизни, но и настоящего себя. “Неврастеник запродал душу дьяволу в обмен на сияющее воображаемое, он продолжает упорствовать в целесообразности этой сделки. Если человек может понять, как он хоронит истинное “я” именно в данный момент, он может освободиться” (Х. Наранхо).
Главный день – это сегодня. Главный человек – это тот, кто сейчас перед нами.
Тот же Перлз говаривал, что мышление – это репетиция будущего. “Вот пойду в школу, и наступит настоящая жизнь”. “Вот закончу эту мерзкую школу…”. “Вот закончу этот институт…”. “Вот выращу детей…” Жизнь воспринимается, как черновик, проходит в ожидании лучших времен, в “предбаннике”. Но жизнь живется набело. Плохо или хорошо, но набело. Одно из хрестоматийных проявлений такого отношения к себе и к миру – Петя Трофимов из “Вишневого сада”, вечный студент.
Думать о прошлом или о будущем – нормально. Вспоминать и планировать – полезно. Вопрос – зачем и как? Вопрос – что меня пугает в настоящем, чего я хочу? Почему я не говорю с близким человеком о важном, а лишь о том, что кажется важным? Помните в “Том самом Мюнхгаузене”, когда он спрашивает у своей невесты Марты, о чем она думает? “Я люблю тебя!” — “Не то!” – “Я буду тебя ждать!” – “Не то!” – “Они положили сырой порох!” – “Вот!” У этого явления есть термин – “эбаутизм”, от английского about – “о”, “про” что-либо. Это означает говорить о чем-либо, пусть даже важном, но не о том, что волнует здесь и сейчас. От бесконечного повторения слова “халва” слаще не станет.
Кажется, что ощутить себя здесь и теперь легче легкого. Почему же мы это не делаем? Почему предпочитаем злоупотреблять пребыванием в зоне фантазий? Почему забываем о пережитом в детстве опыте наслаждения настоящим, жизнью, как она есть?
Разлад с действительностью начинается с игнорирования трех вопросов:
Что я сейчас чувствую?
Что я сейчас хочу?
Что я сейчас для этого делаю?
Хорошо, когда ответы на эти вопросы согласованы между собой. Чаще же бывает так, что люди едят, когда встревожены, выступают с трибуны, когда сексуально озабочены и занимаются сексом, когда злы. И результатом бывает хроническое неудовлетворение “по большому счету”. Все это происходит из-за потери чувствительности и неспособности правильно позаботиться о себе. Кроме того, такая легкая на первый взгляд практика как пребывание в настоящем на деле оказывается весьма сложной и пугающей. Видеть очевидное порой невыносимо. Может случиться так, что придется обнаружить внутри себя “запрещенную” симпатию или антипатию, невыносимую леность или тревогу. И поэтому нас тянет в “там-и-тогда”: по крайней мере с этим не столкнешься лицом к лицу.
И тогда воспоминания и мечты служат привычной защитой от актуальных переживаний. Причем мы можем крайне остро “переживать” свое прошлое и требовать к нему уважительного отношения. Чаще всего это обиды на родителей, учителей, тяжелые детские болезни и т.п. “Одного пациента спросили, как он представляет себе свою жизнь, если бы был совершенно здоров, но потерял память. Сначала ему понравилась идея забыть все свои неприятности, но потом он впал в уныние, потому что угодил в собственные силки. Ему стало ясно. Что именно он – тот единственный человек. Для которого его прошлое остается живым. И это действительно так.” (И. Польстер)
За постоянное пребывание не здесь, а там, будучи на самом деле здесь, мы расплачиваемся потерей интереса к жизни.
Что же делать, чтобы чувствовать себя по-настоящему живым и быть причастным к своему актуальному опыту?
Можно начать с элементарных упражнений на осознавание текущего момента. (Важно отличать осознавание от осознания. Осознание – это интеллектуальное понимание какого-то явления. Нас интересует осознавание как понимание того, что именно ты делаешь в тот момент, когда ты это делаешь.) Причем лучше начинать с осознавания так называемой внешней зоны восприятия. Сюда относятся зрительные образы, звуки. Запахи, ощущения холода или тепла, поступающие из вне. Для этого упражнения очень удобна автобусная остановка или автомобильная пробка, или очередь. Можно по-детски разглядывать людей, их лица, прислушиваться к звучанию их голосов, визуально определять размер ближайшей лужи и степень отражаемости неба в ней…
Следующим шагом будет осознавание внутренней зоны. Это все ощущения, идущие изнутри организма: боль, жжение, зуд, расслабленность или напряжение мышц… Попробуйте почувствовать все свое тело по очереди от макушки до подошвы, ничего не пропуская – вы сможете найти участки пониженной или повышенной чувствительности. Возможно, что вы поймете, из-за чего вы сегодня суетитесь – из-за того, что ремень на брюках слишком слаб или слишком туг.
Выполнение данных упражнений обязательно будут сопровождать отвлечения из средней зоны - зоны фантазий. Это наши мысли (иногда навязчивые), эмоции, мечты и репетиции встреч, внутреннее доказывание кому-то чего-то. пение популярной песни или придумывание фасона пальто. Как правило, длительное пребывание в данной зоне, если оно не намеренное, малосодержательно и банально. А ведь в это время вокруг и внутри вас идет жизнь, она показывает не воспроизводимые дважды фильмы. В Евангелии говорится – не заботься о завтрашнем дне.
Что такое жить настоящим?
Проведите простой эксперимент. Вот прямо сейчас, читая эту статью, вы чувствуете свое тело? Или вспомнили о нем, когда я предложил над этим задуматься?
Или, например, встаньте и попытайтесь достать с полки какой-нибудь предмет. Найдите высокую полку, чтобы за предметом пришлось тянуться. Где вы находитесь? Где находится ваше сознание, пока вы пытаетесь достать предмет? У большинства – уже на полке. Или даже уже делает что-то с этим предметом. А на самом деле, в вашем настоящем, в здесь и сейчас, вы пока еще тянетесь - и всё!
Когда вы идете в магазин или к машине, чтобы ехать на работу, где находится ваше сознание? Чаще всего – в магазине, на работе, а бывает так, что и в совершенно постороннем месте – у врача, на романтическом свидании, которое возможно (а возможно, и нет) будет только вечером, или вообще на курорте, куда вы поедете месяца через два, но только не на той улице, по которой вы идете.
Обычная картина – человек идет по улице и думает о партнере, работе, детях, родителях, обидчиках, будущем, прошлом, о чем угодно, только не о том, что он делает сейчас. Человек моет посуду, занимается спортом, отдыхает на диване, и находится при этом где угодно, только не в настоящем моменте.
Поэтому и работа тела выполняется в таком случае впустую, и работа сознания далеко не всегда приносит удовлетворение.
Чаще все заканчивается постоянным вращением сознания по неким привычным кругам, но в этом вращении редко находится адекватное решение надоевшей проблемы, а тело, брошенное в режиме «автопилота» не в состоянии полноценно отдохнуть, как, впрочем, не в состоянии полноценно поработать в отрыве от сознания.
Не спорю, есть моменты, когда нам не хочется делать некое дело, а надо. Не кому-то еще надо, а именно нам.
Допустим, нужно сделать уборку, хочется чистоты, но мыть полы вы не любите. Могу сказать, конечно, что если начать прислушиваться к ощущениям тела, осознавать, какие группы мышц работают – и мытье пола может стать интересным занятием. Но если вы уж совсем никак не любите это – что ж, может быть, самое время именно в вашем случае подумать о постороннем. И ваш выбор относительно этого занятия будет таким.
Но осознанный выбор относительно нескольких не очень любимых занятий – одно дело, а вот практически постоянное и непрерывное пребывание где-то еще, без всякого осознания этого факта – совсем иной случай.
Почему это так, и чем чреват отрыв от жизни в настоящем?
У человека, в отличие от животных, есть способность к абстрактному мышлению. Само по себе это не хорошо и не плохо. В каких-то моментах это может помогать человеку решать его задачи, а в каких-то может и мешать.
Но сейчас мы говорим о тех ситуациях, и даже больше – о таком способе жизни, когда избыточный акцент на абстрактное мышление мешает человеку жить настоящим, решать текущие задачи максимально эффективно.
Подкладывая ветки в костёр, я обратил внимание на одно из действий готовившего «стол» Шамана. Он вынул из пакета варёное куриное яйцо, превратившееся на сорокаградусном морозе в ледышку, и, почти не глядя, одним ударом ножа расколол его на две равные части.
Усевшись, я попытался расколоть пару яиц своим более тяжелым ножом, потом еще тройку ножом Шамана. Ни одно яйцо мне не удалось расколоть ровно и без крошки. Это навело на мысли о какой-то особой сноровке Шамана.
- Ты часто раскалывал так яйца?
- Не припомню. Да и не часто ты их приносишь.
- А как научился так ровно раскалывать?
- Не учился. Придёт же такое в голову.
- Но как ты их колешь?
- Смотри. (Шаман небрежно ударил моим ножом уже не поперек, а вдоль по последнему целому яйцу, которое раскололось на две равные половинки.)
- В чём секрет?
- У нас разные действия.
- В чем разница?
- Когда действую я, я действую целиком. А ты - частями.
- Какими частями?
- Например, одна часть тебя не уверена, что ты справишься с яйцом, другая думает, что и колотые яйца на морозе не пропадут, третья - вообще в Магадане с проблемами твоих собственных яиц.
- Но мои действия могут быть более комплексными, чем твои ситуативные.
- Твои действия могут быть только более размазанными. Например, вместо точного удара по яйцу ты истерично ударяешь по пальцам. Такая размазня делает человека немощным и старым.
- Что мне делать, чтобы научиться действовать, как ты?
- Не имеет значения. Можешь, например, колоть яйца. Главное, когда колешь яйца – коли яйца, а не лови ворон.
Серкин «Хохот Шамана»
Исчерпывающе, не правда ли?
Способность к абстрактному мышлению порой играет с человеком дурную шутку: мешает ему жить настоящим, отрывает его от той реальности, которой он занят непосредственно сейчас, и превращает его действия в неэффективные.
Я приведу несколько типичных жалоб клиентов, в которых многие, думаю, узнают и себя:
«Когда я занимаюсь сексом, я порой думаю о том, как я выгляжу, что думает обо мне партнер, нравится ли ему/ей мое тело, достаточно ли партнер доволен тем, что происходит, не будет ли чрезмерным предложить то или другое, вспоминаю прежних партнеров, всплывают старые обиды/сравнения/вопросы, думаю о том, что будет, если вдруг не получится….»
Итог – нарушение эрекции, оргазма, неудовлетворенность, страхи, напряжение, и в целом некачественный секс.
«Когда я собираюсь высказать свою идею начальству/прохожу собеседование, я думаю о том, что подумает начальник обо мне, уместно ли говорить о том и об этом, всплывают прошлые неудачи, посещают мысли о том, что будет, если идея не понравится/не пройду собеседование, что делать дальше…»
Итог – не пройденное собеседование, не рассмотренная идея, отсутствие интереса к вашей личности и обесценивание ваших предложений, общее разочарование в себе и падение самооценки, что еще больше углубляет страхи на следующем собеседовании или при разговоре с начальством.
«Когда я попадаю в новую компанию, я пытаюсь представить себе, что мне нужно сделать и сказать, чтобы понравиться людям, я продумываю свои реплики, представляю себе, каким я могу быть, переживаю о том, что будет, если повториться та ситуация, когда на прошлый новый год я чувствовал себя в компании лишним, пытаюсь анализировать, что я сделал не так….»
Итог – отчуждение людей, холод, ощущение себя снова лишним, печальные мысли, урон самооценке, отчаяние и разочарование вместо положительных эмоций.
Чем характерны все эти ситуации? Человек находится где угодно, только не в настоящем – в прошлых ситуациях, в мечтах и планах на будущее, в фантазиях (то есть вообще в абстрактно существующей реальности), в различных предположениях «а вдруг»….
Беда в том, что акцент на такой способ восприятия мира в большинстве из нас воспитывают наши родители и наша культура. Скольким из вас в детстве и юности говорили: «думай головой, пытайся предвидеть последствия, может быть то или другое!» – и приводят примеры собственного или чужого, чаще негативного, опыта.
Сама по себе мысль не так уж плоха. Там, где можно подумать над имеющейся информацией, прикинуть шансы, оценить разумно свои возможности и реакции других участников ситуации – это можно сделать.
Но вся проблема в том, что это имеет предел. Ни один, даже самый совершенный аналитический инструмент не может учесть все переменные этого мира. Ни один человек не в состоянии предсказать все последствия. Ни одно действие с учетом всех возможных включений реальности не поддается стопроцентному прогнозированию.
Реальность меняется. Жить настоящим – постоянно открывать для себя что-то новое. Если ваш прошлый опыт говорит «у меня есть пример неудачи» - это означает, что у вас просто есть такой опыт. Это означает, что вы можете сделать какие-то выводы из этого опыта, возможно – осознать, как не стоит больше поступать.
Но этот опыт совсем не означает, что ситуация повторится. Более того – если вы открыты изменениям реальности, то вы можете себе гарантировать, что все будет как-то иначе. По-старому будет только тогда, когда вы сами ожидаете привычного, пусть и неприятного, разворота событий.
Многих вводят в заблуждение бытовые и отлаженные действия: дорога по привычным маршрутам, где, казалось бы, ничего не меняется, схемы жизни, кажущиеся некоторым безопасными – «выучись на того-то, и у тебя всегда будет кусок хлеба», схемы жизни вообще – «вырастить сына, посадить дерево и построить дом» и т.д. В некоторых случаях они действительно работают. Но безопасно они работают не так уж часто.
Вспомните, сколько ваших планов оказалось разрушено какими-либо «форсмажорными обстоятельствами»?
Начиная с глобальных – смерти близких, тяжелых болезней, внезапных потерь денег, крахов бизнеса или политико-экономических кризисов, до банальной простуды, случившейся «как раз» в самый ответственный день, не менее банального опоздания на электричку или вообще внезапно упавшей сосульки на крышу машины.
Иллюзия контроля – именно то, что мешает нам жить настоящим, то, что заставляет порой «загоняться» в различных умопостроениях, которые, призваны, казалось бы, защитить нас от капризов непредсказуемой реальности.
На деле же попытка контролировать события отвлекает нас от непосредственной реакции на реальный мир и делает саму реакцию порой совершенно неэффективной.
Ведь, как мы уже говорили, предсказать все на 100%, тем более на основе чужого опыта, да и своего тоже - не получится. Куда более надежной выглядит попытка полагаться на свою спонтанную реакцию. Которая возможна только тогда, когда вы находитесь в настоящем.
Не хочу сказать, что думать не нужно вообще.
Разница между осознанным, подлинным мышлением и переливанием из пустого в порожнее очевидна: когда вы действительно думаете, вы стараетесь выстроить всю цепочку проблемы, задачи - с чего началась, как развивалась, как обоснованы те или иные аргументы, которыми вы пользуетесь в своих суждениях, есть ли у вопроса история (ваша личная или вообще в истории людей или культуры, философии, науки, религии), как это связано с вашими чувствами, какие выводы вы можете сделать из своего опыта.
Совсем другое дело - фрагментарное и бессистемное мышление. Которое не склонно углубляться в исследования, логику, историю и анализ ваших переживаний. Бессистемное мышление - это просто прыжки ума с предмета на предмет и невозможность сосредоточиться ни на чем более минуты, двух, трех, и увы, как практика показывает - именно это принято называть глаголом «думать»….
Осознанному процессу мышления стоит отводить свое место и время. Если вам, например, нужно подумать над личной проблемой – найдите комфортную позу для тела, создайте необходимый уровень тишины (или поставьте нужную вам музыку), подготовьте бумагу и ручку, чтобы записать важное, попросите вас не беспокоить или уйдите от людей куда-то на природу, в уединенное место.
И не забудьте договориться с собой о том, сколько времени вы будете думать. Если прошел, к примеру, отведенный час, а вы ни к чему не пришли – нет смысла дальше «гонять» в голове проблему по кругу. Значит, вы пока не готовы ее решить.
Если вы занимаетесь интеллектуальным трудом или периодически нуждаетесь в аналитической обработке той или иной важной для вас информации, обязательно ли полностью отключаться от ощущений тела? Возможно, они тоже смогут подсказать вам какие-то шаги в решении ваших задач? Ведь вы - целое. Куда продуктивнее работать всем собой, нежели частью.
Зачем проживать больше половины своей жизни в разных «а может быть» и «а вдруг», если можно пойти и выяснить, как оно будет на самом деле, а если еще не время выяснять – просто заняться тем, что актуально именно сейчас, или отдохнуть полноценно?
Гешталь-тepaпuя – это название психиатрического подхода и методов, разработанных Фредериком Перлзом. Этот подход, практикуемый его учениками по всем Соединенным Штатам отчасти представлен в его книгах (Perls, 1966, Perls, 1965). Будучи по сути, формой экзистенциальной психиатрии, он включает в себя понятия из теории холизма и гештальтпсихологии, а также из психоаналитической теории. С психоаналитической терапией его связывает внимание к языку тела. Перлз говорит, что в этом отношении он во многом обязан Вильгельму Райху. Уникальность гештальт-терапии не в теории личности или теории неврозов, да и не теории вообще. Это нечто невербальное-своеобразный подход людям в терапевтической ситуации, возникший из понимания, опыта и интуиции, и передается он также невербально.
Я думаю, что терапия-это по существу нечто большее, чем простое применение идей. Это живое событие, объяснить которое можно только уже после того, как оно произошло. И гештальт- терапия не является исключением. Я вижу единство в различных ее техниках и могу приводить те или иные объяснения, но кто-то может увидеть те же факты с другой точки зрения и в контексте другого концептуального подхода. Потому на следующих страницах я сосредоточу внимание на терапевтических методах и буду обращаться к теоретическим комментариям лишь в той мере. какой они имеют непосредственное отношение к описанию процедур.
Техники гештальт-терапии можно с успехом использовать в самостоятельной работе; значительную их часть Перлз описал в своих книгах именно в этом контексте. Когда он описывает «концентрацию на пище», «работу с ретрофлексией», «концентрацию на теле» (Perls, 1966), «чувствование актуальности», «ощущение противоположных сил». “присутствие и концентрация” (Perls, 1965) и т.д., он обращается к читателю, а не к психотерапевту, и полагает, что каждый человек может попробовать эти эксперименты.
Тем не мене, я предпочел описывать техники в контексте терапевтической ситуации «терапевт-пациент», поскольку внешний диалог пациента и терапевта может послужить хорошим образцом внутреннего диалога для того, кто хочет сам стать своим терапевтом. Я полагаю, что у ситуации «терапевт-пациент» есть свои преимущества и что обычному человеку будет легче продолжить работу самостоятельно после знакомства с кем-то, кто сознает больше, чем он сам, или, по крайней мере, поддерживать свое сознавание. В скобках могу утверждать, что, по моему мнению, это верно для всех духовных упражнений: конечно, справиться со своими внутренними битвами можем только мы сами, но это можно сделать быстрее при поддержке, помощи и поощрении более опытного человека. Однако предоставим читателю самому решать, что делать с идеями этой главы. Я бы настоятельно советовал испробовать их, по крайней мере, дважды, прежде чем вынести какое-то суждение.
Непосредственной целью гештальт-терапии является цель – восстановление восстановление сознавания. Конечная функций организма и личности, благодаря чему человек обретет целостность и высвободит свои возможности. Предполагается, что сознавание само по себе вызовет развитие и изменение.
В глубинной терапии считается, что суть исцеления состоит в процессе осознания бессознательного. Гештальт-терапия, говоря о созна вании (awareness), а не о сознании или понимании, подчеркивает тем самым важность контакта с процессом, происходящим непосредственно «здесь и сейчас», опираясь при этом, скорее, на ощущения и чувства. Соответственно, вмешательство терапевта направленно не на интерпретацию, а на пробуждение сознавания пациента-сознавания того, что он думает и чувствует. Основное внимание уделяется не объяснению поведения или ответам на вопрос «почему», а видению того, как это происходит. Само такое сознавание служит источником нового опыть и нового сознавания.
Оставаться в непрерывности сознавания
Основной процедурой гештальт-терапии является пребывание в том, что Перлз обозначил как «непрерывность сознавания». Пациента просят просто выражать то, что он испытывает.
Ситуация с акцентом на переживании в корне отличается от потока свободных ассоциаций, в которых большую часть вербального потока составляют абстракции, воспоминания и ожидания. Многие люди, к своему изумлению, обнаруживают что им невероятно трудно пребывать в сознавании своего опыта дольше несколько секунд. В какой-то момент они вернуться думанию («вычислению», по выражению Перлза), воспоминаниям или фантазиям о будущем. Все эти действия в ситуации, когда задача – следить за текущими переживаниями. считаются формами избегания. Поэтому важно заметить то переживание, которое привело к избеганию, возвращаясь к точкам, где было прервано сознавание настоящего. Тогда обнаружится, что в этой точке возникло неудобство или страх, что заставило человека отдалиться противостоять ему, или и то и другое. . Далее, сознавание можно распространить и на переживания, лежащие за думание. Тогда человек замечает, что пускается в объяснения, боясь непонимания, оправдывает себя, чтобы противостоять чувству вины, пытается высказать интересную мысль или наблюдение, чтобы его оценили и т.д. Также можно углубить н сознавание фантазии, заметив, что человек делает с ними, и отметив неудобство, которое лежит в основе стремления делать то, что он делает.
Потребность избежать опыта или противостоять ему стимулирует не только мысли и фантазии, но и физические движения. Поза, движения рук и ног, выражение лица и интонация отражают либо исключенное из сознания чувство, либо попытку противостоять ему, или и то и другое. Функция терапевта-снова направить внимание пациента на переживание себя: «Вы сознаете, что делают сейчас ваши руки?» «Я отметил, что изменился голо А вы слышите это?» «Вы видите, где вы остановились и с рассказывать историю болезни?» – и т.д. Выражение переживания не содержит альтернативы «все или ничего». Например, форма рассказа может сочетать в разных пропорциях действительное выражение и говорение о себе как бы со стороны, при этом пациент не сознает, что тем самым он подспудно избегает отождествления с собой (и принятия ответственности). Терапевт решает сконцентрироваться на этом в самом начале, чтобы пациент осознал базисное переживание и то, что он усложняет или, наоборот, растворяет его в не относящихся к делу словах и понятиях. Например:
Т: Что вы сейчас чувствуете? я не знаю, и они, возможно, не поймут, что я говорю. выразить, что вы чувствуете сейчас. страхом.
П: Я чувствую, что в комнате есть несколько человек, которых
Т. Это мысль и ожидание, а не переживание. Попытайтесь
П. Кажется, что-то вроде того, как Пожалуй, я бы назвал это страхом.
неделимого процесса: мы можем действительно сознавать то, что мы делаем или воспринимаем, только тогда, когда делаем это, и пережить опыт, действия или восприятия можно только тогда когда эти функции доступны сознаванию. Другими словами сознавать, вступить в контакт с переживанием, стать собой, войти в телесные и ментальные процессы и слиться с ними это, в сущности, одно и то же. Противоположно этому состояние, когда мы думаем о себе в отделении от себя, а в переживании создаем искусственные границы между собой и не собой и тем самым утверждаем иллюзорную отделенность от потока жизни-нашей жизни. В этой раздвоенности лежит корень всех внутренних конфликтов.
Мы можем также мало сознавать свои внутренние конфликты, как и ограниченность сознавания и отчужденность от самих себя но невротическое существование пропитано отсутствием единства так же, как и отсутствием сознавания и тождественности с собой И, опять же, это не более чем еще один аспект того же процесса Как полное сознавание включает в себя открытость блаженству вечного Здесь и Сейчас, как прекращение отчуждения приводит пониманию упанишад-«То есть ты» и «Ты есть Бог»,-так прекращение конфликта – объединение противоположное! Ей ведет к единству с жизнью, подчинению ее потоку и в то же время бытию этим потоком, отказу от любой личной воли, кроме воли самой жизни в нас-нашей подлинной самости.
Гештальттерапевтическая работа с конфликтами – обращение и встреча – представляет собою развитие описанных ранее стратегий и составляет наиболее оригинальный вклад в психиатрию.
Когда конфликт переживается как таковой («Я бы хотел, но не имею», «Я не уверен, но мне это нравится», «Я хотел бы заплакать но не могу» и т.д.), то обычно легко отождествиться с каждой из сторон и поочередно пережить их. Может случиться, что одна или обе тенденции ощущаются как не-я, поэтому, эго должно вновь ассимилировать их с помощью активного усилия по их воплощению, должно стать ими, прожив их изнутри. Гештальт-тepaпия утверждает, что решение практически никогда не выбирает одну из альтернатив. Поскольку обе тенденции – это живые силы пациента, то «нужно пережить каждый элемент личного стиля, чтобы уметь при необходимости им пользоваться. Свобода – это выбор элемента и ответственность за его использование». Другими словами, дело не в том, чтобы избавиться от каких-то элементов личности (таких, как сопротивление или требования супер-эго). Далее, сознавание можно распространить и на переживания, лежащие задумание.), а в том, чтобы вернуть их в эгo. Сознавать, что в нас происходит, значит сознавать, что мы это делаем мы, и поэтому становимся этим, это мы обладаем и стремлением и контролем над ним. «Не соблазняйтесь отказом от своего стиля, пока не проживете его. Иначе вы отвергнете одного ложного Бога ради поклонения другому».
Обращение
Когда конфликт не переживается как таковой, воплотить и пережить его стороны не так легко. Но терапевт может увидеть и указать какое-то противоречие. Например, если пациент
улыбается, будучи одновременно критичным, терапевт предлагает побыть сначала беспощадным критиком, а затем, когда атакующая сторона выражена, снова заискивающе улыбнуться. Или если Пациентка критически относится к своей расслабленной, ленивой позе, терапевт может предположить, что она избегает сознавания ругой половины своего опыта, того, что ей нравиться ее поза, и она получает от нее удовольствие, -ведь, в конце концов, она же ее принимает. Поэтому он может попросить пациентку преувеличенно выразить лень и поддаться ей, пока она не соединит представление о себе с ранее отвергавшейся потребностью. Подобным же образом он может предложить тому, кто чувствует себя виноватым и переживает заслуженную вину, изобразить негодование перед лицом незаслуженной критики и тем самым попробовать обратную сторону восприятия ситуации и себя. I1ли терапевт велит маленькой пожилой даме грязно ругаться и орать, если для него очевидно, что она не признает и не выражает свою враждебность. Принцип, лежащий в основе все этих случаев, состоит в том, чтобы примерить установку противоположную той, которую принимает пациент.
Мы живем только в маленьком фрагменте себя, держимся за что ранее сложившийся образ себя и отвергаем как не-себя все противоречит ему или кажется болезненным. На этом, остров к мы чувствуем себя обнищавшими и беспомощными. случайных импульсов или принуждений. Гештальт-терапия считает, что в отношении фигура-фон, которое лежит в снове всякого восприятия, мы воспринимаем образ себя как фигуру. Чтобы вновь извлечь из фона отвергнутые части. Этот терапевтический подход приглашает нас перевернуть отношение финурафон, лежащее в основе восприятия себя, и начать переживать себя как фон: я-“это не тот, кто в депрессии, а тот, кто погружает себя в депрессию; не тот, кто чувствует вину, а внутренний судья, осуждающий себя: не тот, кто чувствует себя полумертвым, а тот, кто непрерывно себя отвергает и убивает. Только ощутив, как именно он что-то делает, человек может перестать это делать и направить в более плодотворное русло, чем ведение бесплодных войн.
Принцип обращения можно применить не только к чувствам, но и к физической позе. Открыться, когда находиться в закрытой позе, глубоко дьшать, если имеотся трудности с выдохом или вдохом, сменить правое движение на левое и т.д. Эго может привести к разворачиванию неожиданных переживаний. следующий пример как раз такого типа.
Терапевт замечает, что выражая свои переживания, пациент часто прерывает речь или заглушает чувство, и в эти моменты сглатывает или резко выдыхает через нос. Терапевт предлагает поделать нечто противоположное фырканью сглатыванию Пациент долго и сильно вдыхает носом ртом. Потом говорит о незнакомом и удивительном для него чувстве: « Как будто я рыдаю и одновременно проталкиваюсь через сопротивление мышцы напряжены так, будто я потягиваюсь и зеваю; я наслаждаюсь напряжением, когда выдыхаю до самого конца, это несколько похоже на оргазм».
Позже он обнаружил, что жил с этим чувством довольно долго и не знал о нем: «Это как желание взорваться, взорваться изнутри. прорвать какую-то оболочку, которой я окружен и ограничен Одновременно я сам являюсь и этой смирительной рубашкой, сам сжимаю себя».
Этот короткий опыт послужил отправной точкой спонтанного развития в течение следующих месяцев. С этого момента пациент также всегда сознавал мышечное напряжение и связанные с ним чувства, и все больше склонялся к тому, чтобы делать физические упражнения. Затем он открыл для себя радость танца. И движением, и общей позой он стал выражать себя намного свободнее. В конце концов, пациент стал настолько сознавать гнев, с которым было связано мышечное напряжение, что яснее видел его и в своем отношении к людям.
Встреча
Иногда отождествления и простого переживания участвующих в конфликте тенденции достаточно, чтобы ускорить спонтанный синтез и решение. Если же этого не происходит, то интеграции противоположностей может способствовать их столкновение.
Термин встреча (столкновение, encounter) сейчас все чаще используется для описания непосредственной коммуникации между людьми, но Перлз расширил его применение, включив также взаимодействие интрапсихических элементов и процессов. Это могут быть, например, две стороны конфликта, или переживаемое эго и любое специфическое ментальное содержание, такое, как фантазия, желание, чувство. Для Перлза, как и для Бубера, суть встречи это отношение Я-Ты: когда ни одна из частей не обожествляется рассуждениями о тебе или обо мне, когда говорящий прямо обращается к другому.
В межличностных отношениях терапевт может способствовать встрече, возвращая в сознавание любое избегание отношений, такое, как взгляд в сторону, непрямая речь и т.д. В ситуации групповой терапии можно попросить членов группы не говорить в третьем лице о присутствующих, а непосредственно выражать свои чувства и мысли тому, к кому они обращены Можно также предложить человеку не столько отвечать на заданный ему вопрос, сколько реагировать более полно. Помимо ответа на вопрос, мы все как-то реагируем на его появление в данной ситуации: это может быть безразличие, желание ответить, страх раскрыться, раздражение и т.п. Выражение этой реакции ближе к выражению себя, встрече и отношению Я-ты, чем обычный ответ.
Многие и, наверно, самые важные противостояния это разнообразные формы широко распространенного раскола личности: Я должен против Я хочу. Они могут принимать форму диалога с воображением родителем, раз воплощенным самообвинение, с людьми вообще т.д., но обе роли всегда обладают ярко выраженными чертами, что вдохновило Перлза его склонностью к феноменологическим именованиям) назвать их «собака сверху» и «собака снизу». «Собака сверху всегда права, она запугивает, настаивает, она авторитарна и примитивна Собака снизу научилась мастерски ускользать от приказов собаки сверху. Соглашаясь с требованиями только наполовину, собака снизу отвечает «да, но », «я очень стараюсь, а в следующий раз буду стараться еще больше» и «завтра». Собака снизу обычно выходит победителем. Другими словами, собака сверху и собака снизу-это на самом деле два клоуна, которые играют свои странные и ненужные роли на сцене терпимой и немой Самости. Интеграция, или излечение, наступает только тогда, когда отпадает необходимость во взаимном контроле собаки сверху и собаки снизу. Только тогда хозяева выслушивают друг друга. Когда они придут в чувство (в данном случае, выслушают друг друга). откроется путь к интеграции и объединению. Шанс превратиться из расколотой личности в целостную становится реальностью» (Perls, 1961).
