Пастернак. 1987 год.
Художник Пётр Белов.
23 октября 1958 года, 59 лет тому назад, поэту Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе за роман "Доктор Живаго". Премия с формулировкой за «значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Уже 25 октября в «Литературной газете» появилась статья «Провокационная вылазка международной реакции», а в «Правде» другая - «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Писали и осуждали "за враждебное выступление против идеологии марксизма, против практики революционной борьбы", называли роман злобным клеветническим пасквилем, хотя и не читали его. Кампания по шельмованию романа породила ироническое выражение: "Не читал, но осуждаю!
Читаю у Лидии Корнеевны Чуковской в очерке "Борис Пастернак" текст речи министра ГБ Семичастного: "Иногда мы... совершенно незаслуженно говорим о свинье, что она такая-сякая и прочее... это наветы на свинью. ... она никогда не гадит там, где кушает... Поэтому если сравнить Пастернака со свиньёй, то свинья никогда не сделает того, что он сделал".
27 октября Пастернак был единогласно исключен из Союза писателей СССР.
Он сам не присутствовал на специальном заседании по разбору его личного дела и утверждению его исключения, прислав письмо, которое закончил словами:
«Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете меня расстрелять, выслать, сделать все, что угодно. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И помните, все равно через некоторое время вам придется меня реабилитировать. В вашей практике это не в первый раз».
29 октября 1958 года Пастернак вынужден был отправить Шведской королевской академии телеграмму о «добровольном отказе» от Нобелевской премии... потому что "Я погиб как зверь в загоне"...
А вот про вызов Пастернака на допрос к Генеральному прокурору СССР Руденко 14 марта 1959 года:
Руденко: «Вы, злоупотребив гуманным отношением, проявленным со стороны Советского правительства, и, несмотря на публичное заверение о своем патриотизме и осуждении своих ошибок и заблуждений, которое, как Вы сейчас утверждаете, было искренним, стали на путь обмана и двурушничества, тайно продолжали деятельность, сознательно и умышленно направленную во вред советскому обществу. Ответьте, передавали ли Вы после этих кому-либо из иностранных корреспондентов свои антисоветские сочинения?»
Да вот, мямлит Пастернак в ответ, неосторожно передал кореспонденту английской газеты стихотворение «Нобелевская премия»... он посетил меня на даче... в феврале...
Руденко: вышеназванные действия образуют «состав преступления», и если они не будут прекращены, то в соответствии с законом привлечём вас к уголовной ответственности...
Пастернак: Я думал, что радость моя по поводу присуждения мне Нобелевской премии не останется одинокой, что она коснется общества, часть которого я составляю. В моих глазах честь, оказанная мне, современному писателю, живущему в России и, следовательно, советскому, оказана вместе с тем и всей советской литературе. Я огорчен, что был так слеп и заблуждался.
Он был вынужден выдавить из себя эти покаянные слова. Очень скоро, 30 мая 1960 года, Пастернак умер. В "Литературной газете" было напечатано сообщение о смерти не поэта Пастернака, а всего лишь "члена Литфонда СССР".
...
Прошло два десятилетия, наступила перестройка. Решение об исключении Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, а в 1988 году роман «Доктор Живаго» был впервые напечатан в СССР.
9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата вручены в Стокгольме сыну поэта - Евгению Борисовичу Пастернаку.
Тиражи книги "Доктор Живаго" на многих языках мира, издания романа на русском языке в собраниях сочинений Пастернака и отдельными томами, экранизации, инсценировки, спектакли, постановки... художники, иллюстрирующие роман, композиторы, авторы музыки к фильмам, литературные исследования и научные работы по роману... нет, такое не приснилось бы ни одному члену Союза писателей СССР, исключавших Бориса Леонидовича из своих рядов со словами хулы и презрения в том горестном для него 1958 году...
НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ.
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Пусть отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Точной цитаты «Не читал, но осуждаю» нигде не зафиксировано.
Наиболее близким по форме и условиям мифа, являются слова А. В. Софронова на общемосковском собрания писателей 31 октября 1958 г:
«Нам иногда кажется, что за пределами Москвы, за пределами Советского Союза мало интересуются подробностями нашей литературы. Оказывается, это не так. Даже там, в этом небольшом чилийском городе Вальпараисо, писатель Дельмаг был очень подробно информирован о некоторых событиях нашей литературы. Так, он сказал мне: «Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг». Я книгу не читал тогда и сейчас не читал. Я говорю: «Знаете, это очень странный человек, заблуждающийся, с ложной философией, у нас его считают несколько юродивым». Он говорит: «Бросьте, какой он юродивый! Он совсем не юродивый. Он всю свою политическую программу - программу отрицания Октябрьской революции - изложил очень ясно, очень подробно и очень зловредно для вас, потому что эта книжка (а она распространялась до получения Нобелевской премии уже в течение полутора лет главным образом на английском и даже на русском языке) приносит здесь вред и является знаменем антисоветской пропаганды».»
Софронов приводит отклики на книгу Пастернака других лиц, но сам не пытается анализировать ее содержание, признавая, что не читал ее. Писателя извиняет то обстоятельство, что «Доктор Живаго» - весьма большой и трудночитаемый текст.
Также ещё одним источником мифа может быть письмо читателя Филиппа Васильцева, напечатанное в «Литературной газете» 1 ноября 1958 г.
«ЛЯГУШКА В БОЛОТЕ
Что за оказия? Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. А я люблю нашу литературу - и классическую, и советскую. Люблю Александра Фадеева, люблю Николая Островского. Их произведения делают нас сильными… Много у нас хороших писателей. Это наши друзья и учителя. А кто такой Пастернак! Читателям его произведений видно, что Октябрьская революция ему не по душе. Так это же не писатель, а белогвардеец. Мы-то, советские люди, твердо знаем, что после Октябрьской революции воспрянул род людской… Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше.
Филипп Васильцев, старший машинист экскаватора»
Эмоциональное письмо Васильцева, разумеется, не является эталоном литературной критики по уровню аргументации, каковым редко отличаются «читательские письма» в газеты, но и не является ярким примером критики в адрес Б. Л. Пастернака.
Смысл обоих цитат: «Я книг(у) Пастернака не читал, но действия/политические взгляды Пастернака осуждаю».
Фраза связана с присуждением в 1958 году Нобелевской премии советскому писателю (1890 - 1960) за его роман о событиях Гражданской войны в России «Доктор Живаго» (1955 г.).
Власти СССР восприняли присуждение этому роману как плевок в сторону своей страны (хотя на самом деле, так видимо оно и было). В этом романе без прикрас описывает события в России после 1917 года, в основном во время гражданской войны. показал хаос, царивший в то время и все ужасы гражданской войны. В СССР же официально считалось, что это было время героев революции - белые (войска бывшей царской власти) были всегда жестоки и плохие, а красные (большевики) всегда хорошие и добрые.
В СССР развернулась травля . Так, Сергей Михалков написал басню про «некий злак, который звался пастернак». Прочитать роман «Доктор Живаго» в СССР почти никто не мог, так как его признали антисоветским и запретили его издание и распространение. Но ведь критиковать его было нужно, чтобы поддержать политику властей. Поэтому, многие выступления по этому поводу начинались фразой - "Не читал, но осуждаю!".
Например, в «Литературной газете» (№ 131 от 01.11.58) была опубликована заметка от имени экскаваторщика Филиппа Васильцева «Лягушка в болоте»: «Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего о нём я до сих пор не знал, никогда его книг не читал… это не писатель, а белогвардеец… я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше».
«Доктор Живаго» создавался в течение десяти лет, с 1945 по 1955 год. 23 октября 1958 года была присуждена Нобелевская премия с формулировкой «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
Из-за развернувшейся травли Пастернак, находившийся в СССР, вынужден был отказаться от получения премии. Нобелевский диплом и медаль были вручены только 9 декабря 1989 года в Стокгольме сыну писателя Евгению Пастернаку.
Фраза применяется по отношению к необоснованной критике, когда критикующий не знаком в должной мере с тем, что критикует.
Примеры
Матильда (фильм, 2017)
В 2017 году в прокат вышел художественный фильм "Матильда" режиссера Алексея Учителя. Фильм об отношениях императора Никалая II и знаменитой балерины Матильды Ксешинской. Многие, не видя этого фильма, заочно стали его осуждать. В Государственной Думе обсуждался вопрос о запрете показа фильма (но фильм все-таки вышел в широкий прокат). Этот яркий пример говорит о том, что подход "Не читал, но осуждаю!" себя не изжил.
Недавно ЦРУ рассекретило документы, из которых следует, что агенты этой разведывательной конторы целенаправленно раскручивали роман Пастернака «Доктор Живаго»… «Эта книга должна быть опубликована массовым тиражом, в максимальном количестве редакций для последующего активного обсуждения мировой общественностью, а также представлена к Нобелевской премии» - говорится в одной из шпионских инструкций...
Благодаря секретной программе ЦРУ роман «Доктор Мертвяго» (как совершенно справедливо обозвали эту графомань сами читатели – я не знаю ни одного человека, который бы дочитал ее до конца) был распространен тиражом порядка 10 миллионов экземпляров по всему миру, а спустя некоторое время удостоен и Шнобелевки…
Лично у меня эта новость не вызвала никакого удивления, поскольку и наша (и мировая литература) уже давно захвачена извечными приватизаторами и просто так в ней никого не награждают. Если бы автором этого опуса был не еврей Пастернак, а какой нибудь русский Петров – не видать ему престижной премии, как своих ушей…
Кроме того, не стоит забывать и об информационной войне, которая в окружающем нас мире не стихает ни на минуту. С помощью диссидентского слова США пытались разрушить СССР и у них это, к сожалению, отлично получилось. Вот почему любая награда, что тогда, что сейчас (взять хотя бы выдвинутый на Оскар «Левиафан» Звягинцева, где он рисуют свою Родину самыми черными красками) это сугубо политическое решение…
Посмотрите, кто получал те же нобелевские премии по литературе: сбежавший на Запад Солженицын, со своим чудовищно громоздким «Архипелагом Гулагом», все «достоинство» которого заключается лишь в запредельной антисоветчине. Его же читать вообще невозможно. Тяжелый слог, путанные мысли... Такое ощущение, что он намеренно коверкал русский язык, желая как можно больше загрузить своего читателя. А может быть и просто не владел «великим и могучим»...
Далее идет Бродский - редкий русофоб и склочник, которого его соплеменники преподносят почему то, как «величайшего российского пиита»… Все таки верно заметил умница Куприн: «Каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией быть русским писателем»... Ахматова же так говорила о спецоперации по выдворению Бродского из СССР: «Какую биографию нашему Рыжему делают! Как будто он кого-то нарочно нанял»…
Слава Богу, теперь нам известна истинная причина т. н. «гениальности и величия» всех этих бродских-уродских… И она до банальности проста – оказывается это сионисты и црушники решают, кого и когда делать «лучшим по литературе»… Одним словом, Пастернака я не читал (по причине его прозаической бесталанности) но осуждаю…
P.S. На днях белорусская писательница Светлана Алексиевич стала очередной лауреаткой престижной нобелевской премии по литературе. Казалось бы радоваться надо этому факту – не так уж и много славянских мастеров слова признавалось и признается кичливым Западом (при том, что русская литература как была, так и остается лучшей в мире) но все таки есть один момент, который отвращает меня от свежеиспеченного классика… Дело в том, что Алексиевич (судя по ее многочисленным интервью) является убежденной русофобкой, ставящей Советский Союз на одну доску с нацистской Германией и выступающей против (как она выражается) «захвата Россией Крыма»…
К сожалению, летят годы, а в нашем прозаическом и совершенно предсказуемом мире ничего не меняется: как ЦРУшники поддерживали и раскручивали откровенных антисоветчиков и русофобов (типа Пастернака и Бродского) так и продолжают это делать… Понятно, что если бы Алексиевич писала о трагедии жителей Донбасса, не видать ей этой премии – нобелевку, как и тридцать серебренников, дают лишь за предательство. А значит, следующими лауреатами по литературе от нашей страны вполне могут стать такие пейсатели (простите – писатели) как Шендерович или Сванидзе…
Корней Чуковский поздравляет Бориса Пастернака с присуждением ему Нобелевской премии
23 октября 1958 года было объявлено о присуждении Нобелевской премии по литературе писателю Борису Пастернаку. До этого он выдвигался на премию в течение нескольких лет - с 1946 по 1950 годы. В 1958 году его кандидатуру предложил лауреат прошлого года Альбер Камю. Пастернак стал вторым после Ивана Бунина отечественным писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе.
Ко времени присуждения премии уже вышел в свет роман «Доктор Живаго», опубликованный сначала в Италии, а потом в Великобритании. В СССР же звучали требования его исключения из Союза писателей, а со страниц газет началась его настоящая травля. Ряд литераторов, в частности, Лев Ошанин и Борис Полевой, требовали высылки Пастернака из страны и лишения его советского гражданства.
Тем не менее, роман, изданный заграницей, издавался огромными тиражами, за что автору были положены гонорары почти в десять миллионов долларов, однако Пастернак не мог ни выехать заграницу, ни получить положенное вознаграждение. В СССР «Доктор Живаго» был издан небольшим тиражом и был доступен только «для внутреннего пользования» высокопоставленным чиновникам ЦК КПСС.
Новый виток травли начался после присуждения ему Нобелевской премии. В частности, через два после объявления о решении Нобелевского комитета «Литературная газета» написала: «Пастернак получил «тридцать серебреников», для чего использована Нобелевская премия. Он награждён за то, что согласился исполнять роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды… Бесславный конец ждёт воскресшего Иуду, доктора Живаго, и его автора, уделом которого будет народное презрение». В «Правде» публицист Давид Заславский назвал Пастернака «литературным сорняком».
Критические и откровенно хамские по отношению к писателю речи звучали на собраниях Союза писателей и ЦК ВЛКСМ. Итогом стало единогласное исключение Пастернака из Союза писателей СССР. Правда, ряд писателей на рассмотрение этого вопроса не явились, среди них Александр Твардовский, Михаил Шолохов, Самуил Маршак, Илья Эренбург. В то же время Твардовский отказался публиковать в «Новом мире» роман «Доктор Живаго», а затем критически отзывался о Пастернаке в прессе.
Поддержку Пастернаку оказывала семья Корней Чуковского - его соседи по даче в Переделкино. Когда было объявлено о присуждении Нобелевской премии, Корней Иванович вместе со своей внучкой Люшей (Еленой Цезаревной Чуковской) пошел поздравить соседа. Вокруг дома стояли иностранные корреспонденты, а чуть дальше люди в штатском. Тем не менее Чуковский в интервью иностранной прессе похвалил «Доктора Живаго» и поддержал Пастернака. Также большую помощь опальному писателю оказывала и дочь Корнея Ивановича Лидия.
В том же 1958 году Нобелевская премия по физике была присуждена советским ученым Павлу Черенкову, Илье Франку и Игорю Тамму. В связи с этим в газете «Правда» вышла статья за подписью ряда ученых-физиков, которые утверждали, что их коллеги получили премию по праву, а вот в ее вручение Пастернаку вызвано политическими соображениями. Эту статью отказался подписывать академик Лев Арцимович, потребовавший, чтобы ему сначала дали прочесть «Доктора Живаго».
Собственно, «Не читал, но осуждаю» стало одним из главных неформальных лозунгов кампании против Пастернака. Эту фразу изначально на заседании правления Союза писателей сказал литератор Анатолий Софронов, до сих пор она является крылатой.
Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», усилиями официальных советских властей она должна была надолго запомниться только как прочно связанная с романом «Доктор Живаго».
Вслед за писателями и академиками к травле были подключены трудовые коллективы по всей стране. Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, заводах, чиновных организациях, творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального литератора.
С просьбой прекратить гонения на писателя к Никите Хрущеву обратились Джавахарлал Неру и Альбер Камю, однако данное обращение осталось без внимания.
Несмотря на исключение из Союза писателей СССР, Пастернак продолжал оставаться членом Литфонда, получать гонорары, публиковаться. Неоднократно высказывавшаяся его гонителями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет покинуть СССР, была им отвергнута — Пастернак в письме на имя Хрущёва написал: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой».
Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» Пастернак в феврале 1959 года был вызван к Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко, где ему угрожали обвинением по статье 64 «Измена Родине», однако никаких последствий для него это событие не имело, возможно потому, что стихотворение было опубликовано без его разрешения.
Скончался Борис Пастернак 30 мая 1960 года от рака легких. По мнению автора книги из серии ЖЗЛ, посвященной писателю, Дмитрия Быкова, болезнь Пастернака развилась на нервной почве после нескольких лет его беспрерывной травли.
Несмотря на опалу писателя, на его похороны на кладбище в Переделкино пришли Булат Окуджава, Наум Коржавин, Андрей Вознесенский и другие его коллеги по цеху.
В 1966 году умерла его жена Зинаида. Власти отказывались после того, как она стала вдовой платить ей пенсию, несмотря на ходатайства ряда известных писателей. В 38 лет, примерно в том же возрасте, что и Юрий Живаго в романе, умер и его сын Леонид.
Исключение Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, через год «Новый мир» впервые в СССР опубликовал роман «Доктор Живаго». 9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата были вручены в Стокгольме сыну писателя — Евгению Пастернаку.
