Пётр Иванович Бекетов
Бекетов, Петр Иванович (? - 1658?) - русский землепроходец, сын боярский (дворянин), из тверских и дмитровских детей боярских. Служил в Енисейске с 1626. В 1627 назначен стрелецким сотником в Енисейский острог. Весной 1628 отправился в поход усмирять нижнеангарских тунгусов (эвенков). В низовьях Ангары отряд Бекетова построил Рыбинский острожек. Осенью 1628 Б. организовал сбор ясака с народов Приангарья. В 1630 «отдыхал» в Енисейске. В мае 1631 послан на реке Лена, к улусам бурятов-эхэритов, где построил «крепь». Потеряв крепость, Бекетов отошел к устью реки Тутуры, где поставил небольшой острог и получил ясак от тунгусов-налягиров. Летом 1632 объясачивал якутских тойонов средней Лены.
В сентябре 1632 отряд Бекетова построил первый в Якутии государев острог на правом берегу Лены. В результате 31 тойон-князец признал русскую власть. В июне 1633 Бекетов передал Ленский острожек сыну боярскому П. Ходыреву и отправился в Енисейск. В 1635-1636 он поставил Олекминский острог и совершил походы по рекам Витим, Большой Патом и «иным сторонным речкам». Весной 1638, лишившись чина сотника, отправлен на службу в Ленский острог приказчиком. Совершил поход на князьца Нюриктейской волости Киринея. В 1640 послан в Москву, где назначен казачьим головой (первым помощником воеводы) в Енисейск. В 1648 отставлен от должности.
В июне 1652 Бекетов выступил в поход до озера Иргень и реки Нерчи для разведки месторождений серебра. Зимой того же года его отряд прошел левый приток Ангары Осу. После нескольких стычек с бурятами переправился через Байкал и остановился на зимовку в устье реки Прорва. В июне 1653 отряд достиг устья Селенги. На Ангаре вновь подвергся нападению бурят. К месту назначения экспедиция подошла только в конце сентября 1653. К середине октября был поставлен Иргенский острог, и казаки на плотах начали спускаться по Ингоде. Из-за раннего ледостава Бекетов вернулся в Иргенский острог.
На реке Шилка Бекетов собирался возвести большой острог, но не успел из-за нападения отрядов тунгусов. Отступил вниз по Шилке на Амур, где в «войске» Онуфрия Степанова с 13 марта по 4 апреля 1655 «бился явственно» при защите осажденного маньчжурами Кумарского острога. Этим опровергается свидетельство протопопа Аввакума , будто Бекетов «умре горькою смертию зле» в своем дворе в Тобольске в начале марта 1655. Скорее всего, Бекетов погиб на Амуре в схватке с маньчжурами 30 июня 1658. Однако последние непроверенные сведения о Бекетове (Г. Ф. Миллер , И. Э. Фишер) относятся к 1660, когда он якобы через Якутск и Илимск вернулся в Енисейск. Традиция приписывает Бекетову открытие нерчинских месторождений серебра.
Т. А. Бахарева.
Российская историческая энциклопедия. Т. 2. М., 2015, с. 423.
Стрелецкий сотник и предок поэта А. А. Блока
Бекетов Пётр Иванович (1610-1656), землепроходец, из служилых людей. Родился ок. 1610. Его отец и некоторые родственники служили «по выбору» из Твери и Арзамаса. В Сибири появился в 1620/21. Начал службу в Тобольске (ок. 1624). В 1627 по личному челобитью Бекетова из Москвы пришёл приказ о его назначении стрелецким сотником, оклад которого составлял 12 руб. 25 алтын, 78 четей ржи, 4 чети овса в год. Против этого назначения выступили енисейские казаки, выдвинувшие свою кандидатуру - подьячего М. Перфильева. Однако победил Бекетов, который не уступал подьячему в грамотности, храбрости, энергичности и самостоятельности в суждениях и действиях. В дальнейшем в своих походах по Сибири он научился изъясняться на местных языках.
В 1627-1629 участвовал в походах енисейских служилых людей вверх по Ангаре до устья р. Уда. Заложил Рыбинский (1627) и Братский (1628) остроги. Осенью 1630 пришёл на Лену через Усть-Кутское зимовье; с 20 казаками поднялся по Лене до устья «реки Оны» (Апай?) и открыл более 500 км её верхнего течения, немного не дойдя до истоков. Привести «под государеву руку» местных бурят удалось не сразу; казаки, наскоро построив креп, выдержали трехдневную осаду. В этой «землице» для сбора ясака Бекетов оставил 9 казаков во главе с десятником А. Дубиной, а с остальными спустился до устья Куленги. Оттуда Бекетов сделал вылазку на запад, в степи Лено-Ангарского плато. На 5-й день встретил бурятские стойбища и потребовал именем «белого царя» ясак, но буряты не подчинились. Бекетов быстро сделал из леса засеку и засел в ней. Но к бурятам каждый час прибывала всё новая подмога. Наконец они окружили засеку со всех сторон, дожидаясь ночи, чтобы поджечь её. Бекетов обратил внимание на пасущихся возле юрт бурятских лошадей, сделал неожиданную вылазку, захватил лошадей и на них с отрядом целые сутки скакал обратно к верхней Лене; остановились они только против устья Тутуры, впадающей в Лену ниже Куленги, где жили дружелюбно относившиеся к русским эвенки. Там Бекетов заложил Тутурский острог. Из этого района казаки вернулись к устью Куты, где и перезимовали. Весной 1631 Бекетов с 30 казаками начал сплав по Лене, а вверх по р. Киренга «для прииску новых землиц» он направил Дубину с 7 казаками.
В кон. июня 1632 Бекетов направил «прибыли искать... до устья Ленского и до моря [Лаптевых]... в новые землицы» 9 казаков во главе с И. Падериным. В августе 1632 Бекетов послал вниз по Лене отряд енисейских казаков во главе с А. Архиповым. За полярным кругом, в районе «жиганских тунгусов» , они для сбора ясака поставили на левом беpeгy Лены Жиганское зимовье. Сам Бекетов вышел на среднюю Лену и обследовал юж. часть гигантской излучины реки. У вершины дуги осенью 1632 в очень неудобной местности он поставил Якутский острог, в половодье постоянно страдавший от наводнений, и через 10 лет его пришлось перенести на 15 км ниже, туда, где теперь стоит г. Якутск. Но зато этот район, наиболее выдвинутый к востоку, выбран был Бекетов исключительно удачно, и Якутский острог сразу же стал отправной базой для рус. поисковых походов не только на север, к Студеному морю, но и на восток, а позднее и на юг - к р. Шилкар (Амур) и к Теплому морю (Тихий океан). Весной 1633 др. казаки, посланные Бекетовым, пытались вместе с промышленниками пройти на судне по Вилюю, чтобы обложить ясаком эвенков на р. Марха, его сев. крупном притоке. Енисейцы хотели таким образом проникнуть в те «ленские землицы», на к-рые претендовали мангазейцы по праву первооткрывателей, но в устье Вилюя они встретились с мангазейским отрядом С. Корытова, к-рый захватил судно енисейцев, а их самих привлёк на свою сторону, обещав долю добычи. В янв. 1634 до 3 тыс. якутов осадили Якутский острог, где в то время собралось ок. 200 казаков, промышл. и торг. людей, привлечённых надеждами на богатую добычу. От осады якуты, непривычные к военным действиям, быстро отказались. Часть их ушла в отдалённые местности, оставшиеся продолжали оказывать сопротивление. В погоне за одними, в борьбе с другими русские обошли в разных направлениях бассейн средней Лены и ознакомились с ним. У впадения Олёкмы в Лену Б. поставил в 1635 Усть-Олёкминский острог и из него ходил «для ясачного сбору» по Олёкме и её гл. притоку - Чаре, а также по Большому Патому и Витиму и первый побывал у сев. и зап. окраин Патомского нагорья. В 1638 его назначили казачьим и стрелецким головой с окладом 20 руб. в год. Личное хозяйство Бекетова было довольно скромным: в 1637 он владел 18 дес. пашни и 15 дес. перелога, что было намного меньше владений некоторых детей боярских в том же Тобольске.
В 1641 приезжал с ясаком в Москву. Бекетов пользовался большим авторитетом не только в своей служилой среде, но и у правительства. Так, в 1647 он, будучи казачьим головою, по «государеву» указу арестовал и посадил на 3 дня в тюрьму енисейского воеводу Ф. Уварова за то, что тот говорил какие-то «непристойные слова» в своих отписках в Томск. В 1650 снова ездил в Москву с ясаком. Для установления власти русского царя в Забайкалье в июне 1652 по приказу енисейского воеводы А. Ф. Пашкова Бекетов во главе отряда из 300 чел. поднялся по Енисею и Ангаре к Братскому острогу. Оттуда к истокам р. Милок, притока Селенги, Бекетов послал передовую группу пятидесятника И. Максимова с проводником - казаком Я. Софоновым, уже побывавшим в Забайкалье летом 1651. Бекетов же, задержавшись в Братском остроге, вынужден был зимовать южнее устья Селенги, где заложил Усть-Прорвинский острог. Там казаки заготовили огромное количество рыбы.
В 1653 Б. отправился на оз. Иргень, где поставил Иргенский острог. Июнь 1653 ушёл на выяснение дороги на р. Хилок. 2 июля 1653 послал из нового «государева» зимовья казаков в улус царевича Лубсана сказать: «...иду яз с служилыми людьми по государеву указу на Иргень-озеро и на великую реку Вилку с добром, а не с войною и не з боем...», после чего стал подниматься по Хилку и вместе с отрядом Максимова, к-рый встретил в дороге, в первых числах октября прибыл к истокам реки. Здесь казаки срубили острог, и Максимов передал Бекетову собранный ясак и чертёж рр. Хилок, Селенга, Ингода и Шилка, составленный им во время зимовки, - по сути, 1-ю гидрографич. карту Забайкалья. Бекетов торопился проникнуть как можно дальше на восток. Невзирая на позднее время года, он перевалил Яблоновый хребет и на Ингоде построил плоты, но ранняя зима, обычная в этом крае, вынудила его отложить всё до следующего года и вернуться на Хилок.
В мае 1654, когда Ингода освободилась ото льда, он спустился по ней, вышел на Шилку и против устья р. Нерча поставил острог. Но обосноваться здесь казакам не удалось: эвенки сожгли засеянные хлеба, и отряду из-за нехватки продовольствия пришлось уходить. Бекетов спустился по Шилке до слияния с Ононом и первым из русских вышел из Забайкалья на Амур. Проследив верх. течение великой реки до впадения Зеи (900 км), он соединился с казаками десятника О. Степанова, назначенного вместо Хабарова «приказным человеком... новой Даурской земли». Человек независимого характера, Бекетов умел ради дела унять свою гордыню. Когда он с остатками своего отряда летом 1654 от «хлебной скудности и нужи… сошел» на Амур, то встал под начало Степанова, хотя чином был намного выше своего нового командира. Зимовал объединённый отряд (не более 500 чел.) в Кумарском остроге, поставленном Хабаровым примерно в 250 км выше устья Зеи, в устье прав. притока Амура р. Кумара (Хумархэ). В мар.-апр. 1655 10- тысячный отряд маньчжур окружил острог. Осада длилась до 15 апр.: после смелой вылазки русских неприятель ушёл. Объединённые силы русских в июне спустились к устью Амура, в землю гиляков, и срубили здесь ещё один острог, где остались на 2-ю зимовку. Б. же со своими казаками и собранным ясаком в августе двинулся вверх по Амуру и через Нерчинск прибыл в Енисейск. Он первый проследил весь Амур, от слияния Шилки и Аргуни до устья (2824 км) и обратно. По возвращении в Тобольск (нач. 1656) был назначен в «приставы» к дьяку Софийского собора И. Струне. «Жизнь Бекетова оборвалась довольно трагически.
Зимой 1656, простудившись в пути, больной, он возвращался из Енисейска в Тобольск. Здесь ждали неприятности. Его друг, бывший товарищ по походам, а ныне дьяк Судного приказа Софийского дома сибирского архиепископа Симеона, Иван Струна по доносу отбывавшего тогда ссылку в Тобольске небезызвестного протопопа Аввакума был арестован. Конечно, ни протопоп, ни Струна не были святыми людьми. Долгое время они жили в ладу не без пользы друг для друга. Но за месяц до приезда архиепископа Симеона из Москвы между ними из-за неподеленных утаенных денег началась вражда. Протопоп сумел войти в доверие к Симеону и обвинил далеко не бескорыстного, но простоватого Ивана Струну в различных “неистовых” грехах. Струну арестовали и отдали “за приставы” Бекетову, который должен был его сторожить. 4 марта 1656 г. в главном соборе Тобольска Иван Струна был предан анафеме - страшному по тем временам наказанию. Присутствовавший тут же в соборе Петр Бекетов не выдержал и стал открыто бранить протопопа и самого архиепископа, “матерно лаючи как собака”. Человек, не боявшийся ни пуль, ни стрел “иноземцев”, ни гнева воеводы… мог себе позволить такое. Поднялся шум. Испуганный протопоп спрятался, а взбешенный Бекетов покинул собор. И, как пишет тот же Аввакум, по дороге Петр “...взбесился, ко двору своему идучи, и умре горкою смертию зле”. По всей видимости, от сильного потрясения (да к тому же он уже был болен) с ним случился разрыв сердца. Обрадованный протопоп поспешил на место происшествия. Симеон приказал труп Бекетова, как “великого грешника”, отдать псам на улице, а всем тобольчанам запретил оплакивать Петра. Три дня собаки грызли труп, а Симеон и Аввакум “прилежно молились”, а затем “честно” погребли его останки». По мнению Ф. Павленкова, Бекетов - предок поэта А. А. Блока по материнской линии.
Владимир Богуславский
Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.
Основатель городов сибирских
Бекетов Пётр Иванович (родился ок. 1600–1610 г. умер ок. 1656-1661) землепроходец, из служилых людей. Дата рождения точно не установлена. Ближайшие предки П.И. Бекетова принадлежали к слою провинциальных детей боярских.В 1641 г. сам Петр Бекетов в челобитной указывал: «А родители, государь, мои служат тебе... по Твери и по Арзамасу по дворовому и по выбору»
Пётр Бекетов поступил на службу Государеву в 1624 году в стрелецкий полк. В январе 1627 г. Бекетов лично подал в приказ Казанского дворца челобитную с просьбой о назначении его стрелецким сотником в Енисейский острог. В этом же году поверстан стрелецким сотником с денежным и хлебным жалованьем и отправлен в Енисейск.
В 1628–1629 участвовал в походах енисейских служилых людей вверх по Ангаре. Бекетов справился с заданием успешней, чем его предшественник Максим Перфильев, стал первым человеком, преодолевшим ангарские пороги. Здесь, на бурятской земле, Бекетов построил Рыбинский острог (1628). Здесь в первый раз с нескольких «братских» князцов был собран ясак. Позднее Петр Иванович вспоминал, что он «ходил ис Братцкого порогу по Тунгуске вверх и по Оке реке и по Ангаре реке и до усть Уды реки... и братцких людей под твою государеву высокую руку привел».
30 мая 1631 г. Бекетов во главе тридцати казаков отправился до великой реки Лены с заданием закрепиться на её берегах. Известный историк Сибири восемнадцатого века И.Фишер расценивал эту «командировку» как признание заслуг и способностей человека, достаточно много сделавшего для государства. Ленский поход продолжался 2 года и 3 месяца. Привести «под государеву руку» местных бурят удалось не сразу. В сентябре 1631 г. Бекетов, с отрядом в 20 казаков, двигался от Илимского волока вверх по Лене. Отряд направился к улусам бурятов-эхиритов. Однако бурятские князцы отказались платить ясак царю. Встретив сопротивление отряд успел построить «крепь» и на 3 дня сел в осаду. Отряд бурят во главе с князцами Бокоем и Борочеем используя военную хитрость проник в крепь. Бой продолжился рукопашной схваткой. Натиск казаков был стремительным. В бою погибли 2 тунгуса и был ранен один казак. Пользуясь замешательством противника, служилые люди захватив бурятских лошадей, добрались до устья реки Тутуры. Здесь Бекетов поставил Тутурский острог. Аборигены, услышав про острог, предпочли откочевать к Байкалу, но платившие им прежде дань тунгусы-налягиры «государские высокие руки устрашились» и принесли Бекетову ясак. Из этого района казаки вернулись к устью Куты, где и перезимовали.
В апреле 1632 г. Бекетов получил от нового енисейского воеводы Ж. В. Кондырева подкрепление из 14 казаков и указ идти вниз по Лене. В сентябре 1632 г. Бекетов построил первый в Якутии государев острог недалеко от впадения в Лену реки Алдан. Эта крепость сыграла непреходящую роль во всех дальнейших открытиях, стал для России окном на Дальний Восток и Аляску, в Японию и Китай (она расположена на правом берегу Лены, ниже современного Якутска на 70 км). Деятельность Петра Бекетова в Якутии на этом не заканчивается. Будучи «прикащиком» в Якутском остроге, он отправлял экспедиции на Вилюй и Алдан, основал в 1632 году Жиганск. В общей сложности в результате действий отряда Бекетова 31 тойон-князец признал русскую власть. В июне 1633 г. Бекетов передал Ленский острожек прибывшему ему на смену сыну боярскому П. Ходыреву, а 6 сентября был уже в Енисейске.
К 1635-1636 гг. относится новая служба Бекетова. В эти годы он ставит Олекминский острог, совершает походы по Витиму, Большому Патому и «иным сторонным речкам»
Весной 1638 г. он отправляется на годовую службу в Ленский острог на смену И. Галкину. Приказчиком в Ленском остроге Бекетов пробыл год.
В 1640 г. Бекетов был послан с енисейской соболиной казной на 11 тысяч рублей в Москву. Бекетов пользовался большим авторитетом не только в своей служилой среде, но и у правительства.13 февраля 1641 года, учтя все его прежние заслуги, Сибирский приказ «пожаловал головством» - назначил его головой енисейских пеших казаков.
В июле 1647 г. Бекетов получил присланную на его имя из Москвы грамоту с необычным предписанием. Ему указывалось посадить на 3 дня в тюрьму воеводу Федора Уварова, который провинился тем, что свои отписки к разрядным воеводам Томска писал «непристойной речью». Если верить донесению Бекетова, то он добросовестно выполнил этот указ.
В 1649-1650 гг. Бекетов был на годовой службе в Братском остроге.
В 1650 Петр Бекетов снова ездил в Москву с ясаком.
В 1652 году, снова из Енисейска, П. И. Бекетов, «коего искусство и прилежание были уже известны», опять выступил в поход к забайкальским бурятам. Для установления власти российского царя в Забайкалье в июне по приказу енисейского воеводы А. Ф. Пашкова Бекетов с отрядом пошёл на «Иргень-озеро и на великую реку Шилку». Отряд Бекетова насчитывал около 130-140 человек. Несмотря на то, что казаки шли «спешно добре», Братского острога они достигли только через 2 месяца. Бекетову стало ясно, что за лето дойти до конечной цели отряду не удастся, и он решил зазимовать на южном берегу Байкала у устья Селенги, где заложил Усть-Прорвинский острог. Однако еще из Братского острога он отправил 12 казаков во главе с И. Максимовым налегке через Баргузинский острог на Иргень-озеро и Шилку. Максимов должен был через забайкальские степи выйти к озеру Иргень, где находились верховья Хилока, и по этой реке спуститься навстречу Бекетову.
11 июня 1653 г. Бекетов выступил из зимовья на Прорве. К месту назначения экспедиция подошла только в конце сентября 1653 г. У озера отряд основал Иргенский острог. Глубокой осенью, перевалив через Яблоновый хребет, его отряд из 53 человек спустился в долину р. Ингоды. Путь от Иргеня до Ингоды пройденный Бекетовым в дальнейшем стал частью Сибирского Тракта.К середине октября был поставлен Иргенский острог, а 19 октября казаки на плотах начали спускаться по Ингоде. Бекетов, очевидно, рассчитывал до зимы добраться до устья Нерчи. Однако, проплыв по Ингоде около 10 верст, отряд был встречен ранним ледоставом реки. Здесь в устье Рушмалея наскоро возвели Ингодинское зимовьё с укреплениями, куда сложили часть запасов. В зимовье осталось 20 человек, еще 10 казаков в ноябре 1654 года во главе с Макимом Уразовым достигли устья Нерчи-реки, где заложили Нелюдский острог на правом берегу Шилки. С остальными казаками Бекетов вернулся в Иргенский острог.О строительстве «малого острожка», Уразов доложил Бекетову. Последний изложил это в отписке Пашкову, заверив воеводу, что весной 1654 г. он поставит на выбранном Уразовым месте большой острог.
В эту зиму была составлена «роспись» и «чертеж иргеню озеру и иным озёрам на Килке-реке (р. Хилок), которая пала из Иргень-озера, и Селенге-реке, и иным рекам, которые пали в Витим-реку из Иргеня-озера и из иных озёр». В мае Бекетов был уже на Шилке, где собирался возвести, в соответствии с приказом Пашкова, большой острог. Казаки даже посеяли на выбранном месте яровой хлеб. Однако возведение русских укреплений и зимний сбор ясака заставили тунгусские племена взяться за оружие. Казаки так и не успели построить острог, когда «приехали изгоном войной многие тунгуские люди». Русский отряд сел в осаду (видимо, в острожке, построенном Уразовым). Тунгусы отогнали лошадей и вытоптали хлеб. Среди казаков начался голод, поскольку рыбной ловлей тунгусы заниматься не давали. Ни речных судов, ни лошадей у енисейцев не было. У них оказался единственный путь к отступлению – на плотах, вниз по Шилке на Амур.
На Амуре в это время самой серьезной русской силой являлось «войско» приказного человека Онуфрия Степанова, официального преемника Е.П. Хабарова
В конце июня 1654 г. к Степанову присоединились 34 енисейца, а через несколько дней появился и сам Петр Бекетов, который всему казачьему войску «бил челом, чтоб ему жить на великой реке Амуре до государева указу». Всех «бекетовцев» (63 человека) приняли в сборное амурское войско.
Человек независимого характера, Бекетов умел ради дела унять свою гордыню. Когда он с остатками своего отряда летом 1654 от «хлебной скудности и нужи… сошел» на Амур, то встал под начало Степанова, хотя чином был намного выше своего нового командира. Осенью 1654 г. войско Степанова, в котором насчитывалось чуть более 500 человек, построило Кумарский острог (при впадении в Амур р. Хумархэ). 13 марта 1655 г. острог был осажден 10-тысячным войском маньчжуров. Казаки выдержали многодневную бомбардировку острога, отбили все приступы и сами совершили вылазку. Потерпев неудачу, маньчжурское войско 3 апреля ушло от острога. Сразу после этого Степанов составил послужной именной список казаков, которые «бились явственно». Бекетов от имени енисейских служилых людей составил челобитную и присоединил к отпискам Степанова. В этом документе Бекетов кратко изложил причины ухода с Шилки и просил пожаловать за службу, проявленную при защите Кумарского острога. Смысл челобитной ясен – довести до сведения официальных властей тот факт, что он со своими людьми продолжает находиться на государевой службе. Данный документ, датируемый апрелем 1655 г., является пока что последним достоверным известием о Бекетове.
С этого момента данные разных авторов о жизни атамана расходятся. В столице Сибири - г.Тобольске с Бекетовым встречался ссыльный протопоп Аввакум, отправленный туда в 1656 году. В своей книге «Житие протопопа Аввакума...» он пишет, что, будучи в Енисейске, П.Бекетов вступил в конфликт с «огнепальным» протопопом с целью защитить от анафемы своего подопечного, после чего «...из церкви пошед умре горькою смерти зле...».
И.Э.Фишер называет гораздо более позднюю дату, когда П.И.Бекетов был ещё жив. По его данным, после скитаний по Амуру, в 1660 году Бекетов возвратился в Енисейск через Якутск и «привёз с собою немало соболей, которые ему служили защитою к отвращению наказания, коего за оставление острога опасался».
Там же, в Тобольске, с Бекетовым встречался и Юрий Крыжанич, серб, католический священник, сосланный в Сибирь в 1661 году. «Я лично видел того, кто первый воздвиг крепость на берегах Лены», -- написал он. 1661 год -- это самое позднее упоминание имени Бекетова в исторической литературе.
Если позволить себе предположить, что ни один из наших «информаторов» не ошибается и не лжёт, то выходит, что конфликт Бекетова с Аввакумом, которого вернули из ссылки в Москву в 1661 году, произошел в самом конце «сибирской эпопеи» последнего, а Юрий Крыжанич видел Бекетова незадолго до его смерти. Все данные сходятся, и получается, что в 1660 году Бекетов из Енисейска отбыл на службу в Тобольск, где в 1661 году и встретился и с Аввакумом, и с Крыжаничем. Таким образом, можно считать хотя бы приблизительно установленной дату смерти человека, так много сделавшего для закрепления Российского государства на его восточных рубежах.
Неизвестна, к сожалению, дата рождения основателя многих городов Сибирских. Но если предположить, что в 1628 году ему было не менее тридцати лет (никто не поставил бы неопытного юнца во главе серьезной экспедиции), то в 1661 году он был уже стариком, так что смерть от потрясения, вызванного серьезным конфликтом, не кажется удивительной.
Однако, возможно, что с Амура Бекетов уже не вернулся. Рассказ Аввакума о смерти в Тобольске именно землепроходца Бекетова возможно признать недостоверным.
В переписной книге Енисейского уезда 1669 г. среди продавцов земли названа вдова сына боярского Петра Бекетова. Возможно, после гибели мужа она уехала обратно за Урал, почему мы и не находим потомков Петра Ивановича в служилой среде Енисейска.
Поступил на государеву службу в 1624 году в стрелецкий полк . В 1627 году по его челобитной был направлен в Сибирь в Енисейский острог.
В 1628 году он был отправлен во главе отряда из 90 человек в поход с целью усмирения нижнеангарских тунгусов , напавших в 1627 году на отряд Максима Перфильева . Он имел указание воздействовать на туземцев не военными методами, а уговорами и «ласкою». Бекетов успешно справился с заданием. В низовьях Ангары он поставил Рыбинский острожек и вернулся в Енисейск с ясаком и аманатами .
Присоединение Якутии
В 1631 году Бекетов снова послан из Енисейска в далекий поход. На сей раз во главе тридцати казаков предстояло пройти до великой реки Лены и закрепиться на её берегах. Известный историк Сибири восемнадцатого века И. Фишер расценивал эту «командировку» как признание заслуг и способностей человека, достаточно много сделавшего для государства. Весной 1632 года отряд Бекетова уже был на Лене. Недалеко от впадения в неё реки Алдан бекетовские казаки срубили острог, названный позже Якутском . Будучи приказчиком в Якутском остроге, он отправлял экспедиции на Вилюй и Алдан, основал в 1632 году Жиганск , в 1636 году - Олёкминск .
Продвижение по службе
После того как на смену ему прибыл Иван Галкин , наш герой вернулся в Енисейск , откуда в 1640 году повез в Москву ясак на 11 тысяч рублей. В Москве Бекетов получил чин стрелецкого и казачьего головы. В 1641 году Петр Бекетов был пожалован головством в Енисейском остроге среди казаков .
Бурятский поход
В 1652 году, снова из Енисейска, П. И. Бекетов, «коего искусство и прилежание были уже известны», снова выступил в поход к забайкальским бурятам. Выйдя на устье Селенги Бекетов с товарищами заложил острог Усть-Прорва. После этого его отряд двинулся вверх по Селенге, поднялся вверх по Хилку до озера Иргень . У озера в 1653 году отряд основал Иргенский острог . Глубокой осенью, перевалив через Яблоновый хребет , его отряд из 53 человек спустился в долину р. Ингоды. Путь от Иргеня до Ингоды пройденный Бекетовым в дальнейшем стал частью Сибирского Тракта. Поскольку от мороза Ингода встала, то в районе нынешней Читы было заложено Ингодинское зимовьё . В ноябре 1654 года 10 казаков отряда Бекетова во главе с Максимом Урасовым достигли устья Нерчи-реки, где заложили Нелюдский острог (ныне Нерчинск). Была составлена «роспись» и «чертеж Иргеню озеру и иным озёрам на Килке-реке (р. Хилок), которая пала из Иргень-озера, и Селенге-реке, и иным рекам, которые пали в Витим -реку из Иргеня-озера и из иных озёр». В Шилкинском остроге Бекетов «со товарищи» пережили тяжёлую зиму, не только страдая от голода, но и сдерживая осаду взбунтовавшихся бурят. К весне 1655 года, наладив отношения с бурятами, отряд был вынужден оставить острог и, чтобы не погибнуть от голода, уйти на Амур.
Последние годы жизни
В 1660 году Бекетов из Енисейска отбыл на службу в Тобольск, где в 1661 году встретился с протопопом Аввакумом (с которым у Бекетова случился конфликт) и с Крижаничем .
Напишите отзыв о статье "Бекетов, Пётр Иванович"
Примечания
Ссылки
Литература
- ;
- ;
- ;
- Русско-китайские отношения в XVII веке. Москва, 1969;
- ;
- Изгачев В. Г. «Русский землепроходец Петр Иванович Бекетов»//Ученые записки. Чита, 1959;
- Резун Д. Я. «Родословная сибирских фамилий». Новосибирск, 1993;
Отрывок, характеризующий Бекетов, Пётр Иванович
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu"il n"y voit que du feu, et oubl celui qu"il devait faire faire sur l"ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C"est genial. Le prince d"Auersperg se pique d"honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c"est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n"est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С"est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n"est ni trahison, ni lachete, ni betise; c"est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c"est… c"est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина. Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c"est de l"heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
Бекетов Пётр Иванович (приблизительная дата рождения и смерти - 1610-1656), боярский сын, стрелецкий сотник, письменный голова в Енисейске (1642-1644), основатель Якутского острога (1632), первопроходец Сибири, открывший земли в районе нынешнего Братска.
Дата рождения точно не установлена. Ближайшие предки П.И. Бекетова принадлежали к слою провинциальных детей боярских. В 1641 г. сам Петр Бекетов в челобитной указывал: "А родители, государь, мои служат тебе... по Твери и по Арзамасу по дворовому и по выбору"
В январе 1627 г. Бекетов лично подал в приказ Казанского дворца челобитную с просьбой о назначении его стрелецким сотником в Енисейский острог. В этом же году поверстан стрелецким сотником с денежным и хлебным жалованьем и отправлен в Енисейск.
В 1628-1629 участвовал в походах енисейских служилых людей вверх по Ангаре. Заложил Рыбинский острожек(1628). Здесь в первый раз с нескольких "братских" князцов был собран ясак. Позднее Петр Иванович вспоминал, что он "ходил ис Братцкого порогу по Тунгуске вверх и по Оке реке и по Ангаре реке и до усть Уды реки... и братцких людей под твою государеву высокую руку привел".
30 мая 1631 г. Бекетов с отрядом в 30 человек из Енисейска был послан на службу на реку Лену. Ленский поход продолжался 2 года и 3 месяца. Привести «под государеву руку» местных бурят удалось не сразу. В сентябре 1631 г. Бекетов, с отрядом в 20 казаков, двигался от Илимского волока вверх по Лене. Отряд направился к улусам бурятов-эхэритов. Однако бурятские князцы отказались платить ясак царю. Встретив сопротивление отряд успел построить "крепь" и на 3 дня сел в осаду. Отряд бурят во главе с князцами Бокоем и Борочеем используя военную хитрость проник в крепь. Бой продолжился рукопашной схваткой. Натиск казаков был стремительным. В бою погибли 2 тунгуса и был ранен один казак. Пользуясь замешательством противника, служилые люди захватив бурятских лошадей, добрались до устья реки Тутуры. Здесь Бекетов поставил Тутурский острог. Последние, услышав про острог, предпочли откочевать к Байкалу, но платившие им прежде дань тунгусы-налягиры "государские высокие руки устрашились" и принесли Бекетову ясак. Из этого района казаки вернулись к устью Куты, где и перезимовали.
В апреле 1632 г. Бекетов получил от нового енисейского воеводы Ж.В. Кондырева подкрепление из 14 казаков и указ идти вниз по Лене.
В сентябре 1632 г. Бекетов построил первый в Якутии государев острог (на правом берегу Лены, ниже Якутска на 70 км). В общей сложности в результате действий отряда Бекетова 31 тойон-князец признал русскую власть. В июне 1633 г. Бекетов передал Ленский острожек прибывшему ему на смену сыну боярскому П. Ходыреву, а 6 сентября был уже в Енисейске.
К 1635-1636 гг. относится новая служба Бекетова. В эти годы он ставит Олекминский острог, совершает походы по Витиму, Большому Патому и "иным сторонным речкам"
Весной 1638 г. он отправляется на годовую службу в Ленский острог на смену И. Галкину. Приказчиком в Ленском остроге Бекетов пробыл год.
В 1640 г. Бекетов был послан с енисейской соболиной казной в Москву. Бекетов пользовался большим авторитетом не только в своей служилой среде, но и у правительства.13 февраля 1641 года, учтя все его прежние заслуги, Сибирский приказ назначил его головой енисейских пеших казаков.
В июле 1647 г. Бекетов получил присланную на его имя из Москвы грамоту с необычным предписанием. Ему указывалось посадить на 3 дня в тюрьму воеводу Федора Уварова, который провинился тем, что свои отписки к разрядным воеводам Томска писал "непристойной речью". Если верить донесению Бекетова, то он добросовестно выполнил этот указ.
В 1649-1650 гг. Бекетов был на годовой службе в Братском остроге.
В 1650 Петр Бекетов снова ездил в Москву с ясаком.
Для установления власти российского царя в Забайкалье в июне 1652 по приказу енисейского воеводы А. Ф. Пашкова Бекетов с отрядом был направлен на «Иргень-озеро и на великую реку Шилку» Отряд Бекетова насчитывал около 130-140 человек. Несмотря на то, что казаки шли "спешно добре", Братского острога они достигли только через 2 месяца. Бекетову стало ясно, что за лето дойти до конечной цели отряду не удастся, и он решил зазимовать на южном берегу Байкала у устья Селенги, где заложил Усть-Прорвинский острог. Однако еще из Братского острога он отправил 12 казаков во главе с И. Максимовым налегке через Баргузинский острог на Иргень-озеро и Шилку. Максимов должен был через забайкальские степи выйти к озеру Иргень, где находились верховья Хилока, и по этой реке спуститься навстречу Бекетову.
11 июня 1653 г. Бекетов выступил из зимовья на Прорве. К месту назначения экспедиция подошла только в конце сентября 1653 г. К середине октября был поставлен Иргенский острог, а 19 октября казаки на плотах начали спускаться по Ингоде. Бекетов, очевидно, рассчитывал до зимы добраться до устья Нерчи. Однако, проплыв по Ингоде около 10 верст, отряд был встречен ранним ледоставом реки. Здесь наскоро возвели зимовье с укреплениями, куда сложили часть запасов. В зимовье осталось 20 человек, еще 10 казаков под командой М. Уразова были отправлены к устью Нерчи, а с остальными Бекетов вернулся в Иргенский острог. В конце 1653 г. Уразов построил недалеко от устья Нерчи, на правом берегу Шилки, "малый острожек", о чем доложил Бекетову. Последний изложил это в отписке Пашкову, заверив воеводу, что весной 1654 г. он поставит на выбранном Уразовым месте большой острог.
В мае Бекетов был уже на Шилке, где собирался возвести, в соответствии с приказом Пашкова, большой острог. Казаки даже посеяли на выбранном месте яровой хлеб. Однако возведение русских укреплений и зимний сбор ясака заставили тунгусские племена взяться за оружие. Казаки так и не успели построить острог, когда "приехали изгоном войной многие тунгуские люди". Русский отряд сел в осаду (видимо, в острожке, построенном Уразовым). Тунгусы отогнали лошадей и вытоптали хлеб. Среди казаков начался голод, поскольку рыбной ловлей тунгусы заниматься не давали. Ни речных судов, ни лошадей у енисейцев не было. У них оказался единственный путь к отступлению - на плотах, вниз по Шилке на Амур.
На Амуре в это время самой серьезной русской силой являлось "войско" приказного человека Онуфрия Степанова, официального преемника Е.П. Хабарова
В конце июня 1654 г. к Степанову присоединились 34 енисейца, а через несколько дней появился и сам Петр Бекетов, который всему казачьему войску "бил челом, чтоб ему жить на великой реке Амуре до государева указу". Всех "бекетовцев" (63 человека) приняли в сборное амурское войско.
Человек независимого характера, Бекетов умел ради дела унять свою гордыню. Когда он с остатками своего отряда летом 1654 от «хлебной скудности и нужи… сошел» на Амур, то встал под начало Степанова, хотя чином был намного выше своего нового командира. Осенью 1654 г. войско Степанова, в котором насчитывалось чуть более 500 человек, построило Кумарский острог (при впадении в Амур р. Хумархэ). 13 марта 1655 г. острог был осажден 10-тысячным войском маньчжуров. Казаки выдержали многодневную бомбардировку острога, отбили все приступы и сами совершили вылазку. Потерпев неудачу, маньчжурское войско 3 апреля ушло от острога. Сразу после этого Степанов составил послужной именной список казаков, которые "бились явственно". Бекетов от имени енисейских служилых людей составил челобитную и присоединил к отпискам Степанова. В этом документе Бекетов кратко изложил причины ухода с Шилки и просил пожаловать за службу, проявленную при защите Кумарского острога. Смысл челобитной ясен - довести до сведения официальных властей тот факт, что он со своими людьми продолжает находиться на государевой службе. Данный документ, датируемый апрелем 1655 г., является пока что последним достоверным известием о Бекетове.
Дальнейшая судьба первопроходца Петра Ивановича Бектова достоверно не известна. Вероятнее всего, что с Амура Бекетов уже не вернулся. Рассказ Аввакума о смерти в Тобольске именно землепроходца Бекетова следует признать недостоверным.
В переписной книге Енисейского уезда 1669 г. среди продавцов земли названа вдова сына боярского Петра Бекетова. Возможно, после гибели мужа она уехала обратно за Урал, почему мы и не находим потомков Петра Ивановича в служилой среде Енисейска.
Памятник Бекетову со товарищи в Чите
Начало службы
Поступил на государеву службу в 1624 году в стрелецкий полк . В 1627 году по его челобитной был направлен в Сибирь в Енисейский острог .
Присоединение Якутии
Продвижение по службе
Бурятский поход
В 1652 году , снова из Енисейска, П. И. Бекетов, «коего искусство и прилежание были уже известны», снова выступил в поход к забайкальским бурятам. Выйдя на устье Селенги, Бекетов с товарищами заложил острог Усть-Прорва. После этого его отряд двинулся вверх по Селенге, поднялся вверх по Хилку до озера Иргень . У озера в 1653 году отряд основал Иргенский острог . Глубокой осенью, перевалив через Яблоновый хребет , его отряд из 53 человек спустился в долину реки Ингоды. Путь от Иргеня до Ингоды, пройденный Бекетовым, в дальнейшем стал частью Сибирского тракта. Поскольку от мороза Ингода встала, то в районе нынешней Читы было заложено Ингодинское зимовьё. В ноябре 1654 года десять казаков отряда Бекетова во главе с Максимом Урасовым достигли устья Нерчи-реки, где заложили Нелюдский острог (ныне Нерчинск). Была составлена «роспись» и «чертеж Иргеню озеру и иным озёрам на Килке-реке (река Хилок), которая пала из Иргень-озера, и Селенге-реке, и иным рекам, которые пали в Витим -реку из Иргеня-озера и из иных озёр ». В Шилкинском остроге Бекетов «сотоварищи» пережили тяжёлую зиму, не только страдая от голода, но и сдерживая осаду взбунтовавшихся бурят. К весне 1655 года , наладив отношения с бурятами, отряд был вынужден оставить острог и, чтобы не погибнуть от голода, уйти на Амур.
Удивительный это был человек, - Петр Бекетов. Отважный воин, своей выдержкой и умелым руководством не раз спасавший жизни своих товарищей. Дипломат-самородок, умевший во многих случаях словом, не допуская военного столкновения, убедить инородцев в жизненной необходимости принять «руку государеву». Талантливый военный строитель, руководивший возведением более чем десятка русских крепостей-острогов, - Рыбенского и Братского на Ангаре, Тутурского, Ленского (Якутского) и Олекминского на Лене, Прорвинского на берегу Байкала, Иргенского и Нерчинского в Забайкалье, Кумарского и Косогорского на Амуре, заложивший первое зимовье на месте будущего Иркутского острога. Умелый организатор и руководитель поисковых и боевых отрядов, прошедший с ними десятки тысяч километров по сибирской земле. Это был поистине государев человек, - человек, радевший не личным интересам, а интересам своей страны.
Судить об этом читателю, но исторические документы свидетельствуют о том, что не Хабарову, а Петру Ивановичу Бекетову и Онуфрию Степанову-Кузнецу обязаны мы первыми попытками присоединения к России Приамурья. Именно он, - Петр Бекетов стоял на этой земле до последнего, отражая атаки маньчжуров, ожидая помощи от воеводы Пашкова и московского правительства, не считая себя вправе уйти с Амура «без государева указа».
Тогда этого присоединения не произошло. Москве, занятой проблемами на западных границах государства, было не до Сибири. Не смог в полной мере решить эту задачу и петровский посланник Головин, подписавший первый русско-китайский договор о размежевании земель. Лишь Муравьеву-Амурскому два столетия спустя удалось решить эту проблему. Но заслуги Петра Бекетова перед отечеством не становятся от этого меньше.
Замечательный сибирский историк 19-го столетия Петр Андреевич Словцов в своем «Историческом обозрении Сибири» называет четырех наиболее, с его точки зрения, выдающихся деятелей Сибири того времени, - архиепископа Киприана, - первого пастыря и организатора сибирской епархии; воеводу тобольского - боярина князя Юрия Яншеевича Сулешева, енисейского воеводу Пашкова, и его, - сына боярского стрелецкого сотника Петра Бекетова, - «строителя острогов, служаки с самоотвержением».
Будучи визитатором, - лицом, на которое был возложен надзор за деятельностью средних и низших учебных заведений Сибири от Охотска и Якутска до Вятки и Соликамска, Словцов немало лет провел в нескончаемых поездках по Сибири, имел доступ к сохранившимся архивам сибирских городов, и знал, о чем писал. По мнению его современников после трудов Миллера и Фишера «Историческое обозрение» Словцова, основанное на архивных данных, являлось наиболее крупным и полным сочинением о Сибири.
О Бекетове к настоящему времени написано относительно немного, - с Хабаровым или Дежневым не сравнишь. Наиболее полные сведения о его жизни собрал и представил читателям екатеринбургский историк Е. В. Вершинин. В Якутске и Чите, где Бекетова особенно почитают, установлены памятники этому человеку. Но в истории его жизненного пути по-прежнему еще немало белых пятен. Более того, иные историки, перечисляя известных русских землепроходцев – освоителей Сибири, даже не упоминают его имени. Так кто же он такой, - Петр Бекетов?
О времени и месте рождения Петра Бекетова, откуда он родом и кем были его родители, информации мало. И все же это можно установить, руководствуясь теми скудными сведениями, которые оставил нам сам Петр Бекетов. Но, прежде чем приступить к рассмотрению этого вопроса, считаю необходимым остановить внимание читателя на том, что такое «сын боярский», чтобы не вводить его в заблуждение. Эта приставка к имени вовсе не означает, что отец Бекетова был боярином.
«Дети боярские» - привелегированный слой служилых людей, часто - потомственных профессиональных воинов, или, как тогда говорили, - «служилых людей по отечеству», можно сказать – служилая элита. Званием «сын боярский» Москва жаловала служилых людей за какие-то особые заслуги. Затем это звание передавалось по наследству.
В челобитной 1641 года срок своей службы в Сибири Петр Бекетов исчислял в 17 лет, т.е. с 1623-24 года. Многие авторы, писавшие о Бекетове, считают, что стрелецким сотником в Енисейске он стал годам к тридцати-тридцати пяти, полагая, что не могли, мол, воеводы назначить на такую должность юнца. Но такая версия несостоятельна по одной простой причине. В исторических документах сохранились сведения о годах жизни отца Петра Бекетова – Ивана Андреевича. Он родился в 1590 году и умер в 1678 в возрасте 88 лет.
В каком, скажите, возрасте мог Иван Бекетов обзавестись сыном? Самое малое, надо полагать, - лет в шестнадцать. Вот и получается, что Петр Бекетов родился году в 1606-м, - никак не раньше, и, стало быть, енисейским стрелецким сотником стал в 21 год.
Вообще, нужно сказать, что заявления иных публикаторов, основанные на современном представлении о молодежи, свидетельствуют лишь о недостаточном знании русской истории. Им следовало бы знать, что русскими законоположениям конца шестнадцатого века было признано считать детей взрослыми и предоставлять им право жениться: мужчинам в 15 лет, женщинам – в 12. Что сыновей служилых людей призывали на военную службу в 15 лет, и только лишь Соборным уложением 1649 года возраст призыва стрельцов на службу был увеличен до 18 лет.
Историки, профессионально занимавшиеся родословными русских фамилий, говорят о Бекетовых, как о древнем роде, начало которому положил на рубеже 15 -16-го веков некий Федор Бекетов, имевший пятерых сыновей: Андрея, Василия, Тимофея, Семена и еще одного, имя которого осталось неизвестным. Жизнь этого поколения Бекетовых относится к началу-середине ХVI столетия.
Род этот имел две старинные ветви, - тверских и симбирских Бекетовых. Из внуков Федора называются Ананий Тимофеевич, живший в конце XVI века, Никита Андреевич (умер в 1628 году), Иван Андреевич (отец Петра Бекетова), родившийся в 1590 году и умерший в 1678, а также сыновья Семена, - Прокофий, Биам-Петр и Любим, и сыновья Василия, у которого их было четверо. Двое из них, - Алексей и Богдан в начале 30-х годов числились тверскими дворянями, два других, - Степан и Василий, жили в начале 17-го века в Алатырском уезде за Арзамасом. Все они были служилыми людьми, т.е. профессиональными воинами. К концу 17-го столетия в этих местах проживала уже большая часть родственников Петра Бекетова, - его сын, двоюродные дядья, родной брат Тарас и троюродный брат Никита Ананьевич.
Есть сведения, относящиеся к 1621 году, в которых об Алексее и Богдане Бекетовых (Скугориных) говориться, как о тверских помещиках. Почему еще и Скугорины? Об этом можно судить лишь предположительно. Возможно по прозвищу отца или деда, - Скугор (от устаревшего русского слова скугорить, - тосковать, грустить, скучать, бытовавшего среди населения Твери, Пскова и жителей русского севера). В тот давний период русской истории фамилии у простых русских людей еще только зарождались и имели, главным образом, профессиональную или прозвищную основу.
Среди поместных актов Тверской губернии сохранилась жалованная грамота от 30 августа 1669 г., по которой тверитину Богдану Бекетову за боевые заслуги во время войны с Польшей часть поместных земель была по¬жалована в вотчину.
Еще один вопрос, - откуда пришли тверские и арзамасские служилые люди Бекетовы, где родились и изначально проживали Федор Бекетов и его сыновья, при каких обстоятельствах появилась их фамилия? В хрониках того времени упоминается некий Федор Бекет, - «старец Симонова монастыря». Не был ли этот старец основателем рода Бекетовых? Для такого предположения есть основания.
Языковеды утверждают, что слово «бекет» тюркского происхождения и в переводе означает - воспитатель ханского сына. Непросвещенный читатель может удивиться: откуда в центре России оказаться ханскому сыну, да еще такому, что его нужно было воспитывать русскому человеку столь продолжительное время, чтобы за ним закрепилось прозвище Бекет? Этому есть историческое объяснение.
В 1558 году Иван Грозный пригласил к себе на службу татарского хана Бек-Булата из Ногайской орды. В нем текла благородная кровь чингизидов, - он был сыном последнего золотоордынского хана Ахмата. Хан принял предложение, и вместе со своим сыном Саин Булатом перешел на русскую службу. В 1563 году он участвовал в военном походе под Смоленск, а в 1566 году погиб, сложив голову за русского государя.
Иван Грозный по достоинству оценил преданность своих новых подданных. В конце 60-х годов он сделал сына погибшего хана Саин Булата ханом Касимова. В этом качестве Саин Булат принимал участие в Ливонской войне, походах 1571-73 годов под Орешек, Пайду и Колывань (нынешний Таллин), командуя полком. В 1573 году, после крещения, когда он принял православное имя Симеона Бекбулатовича, Иван Грозный женил новообращенного на Анастасии Мстиславской – дочери влиятельнейшего боярина князя Ивана Федоровича Мстиславского, а в 1576 году пожаловал ему титул Великого князя Тверского.
К титулу прилагались обширные земельные угодья в Твери и Торжке (13500 десятин одной только лишь пахотной земли). Имел он великокняжеский двор, свои приказы, своих бояр и стольников, дворец в Твери, и постоянную резиденцию в богатом селе Кушалино. Ну и, само-собой, множество подданных ему служилых людей и крестьян-холопов.
В браке с Анастасией Мстиславской у Симеона Бекбулатовича было шестеро детей: три сына и три дочери, воспитанием которых, очевидно, занимались специально привлеченные для этого люди. Уж не тогда ли свела судьба проживавшего в тех же местах Федора Скугорина с ханскими сыновьями? Не был ли он человеком, привлеченным к воспитанию ханских сыновей, получившим должность бекета, которая закрепилась за ним, как прозвище, позже превратившееся в фамилию его потомков? Это лишь предположение, но, как видите, не беспочвенное.
Судьба Симеона Бекбулатовича сложилась трагически. Окружавшие царский престол бояре видели в нем сильного конкурента. После смерти Ивана Грозного волею Бориса Годунова он был лишен титула и имений, сослан на житьё в тверское село Кушалино и ослеплен. Оказавшийся вскоре на царском престоле Лжедмитрий I тоже не оставил его в покое, - в 1605 году он велел постричь бывшего великого князя тверского в монахи Кирилло-Белозерского монастыря под именем старца Стефана.
Не забыл о бывшем тверском князе и Василий Шуйский, вступивший на престол после смерти Лжедмитрия. В мае 1606 года он приказал сослать старца еще дальше, - в Соловецкий монастырь. На Соловецких островах старец Стефан прожил шесть лет. Только лишь в 1612 году его вернули в Кирилло-Белозерский монастырь, откуда он был освобожден князем Пожарским после изгнания из Москвы поляков.
Последние свои годы в полном забвении и одиночестве слепой старец Стефан доживал в Москве, в Симоновом монастыре, где была похоронена не дождавшаяся его возвращения жена Анастасия, вслед за мужем принявшая постриг под именем старицы Александры. Она скончалась в 1607 году, не сумев перенести гибель всех своих детей, убитых по тайному приказу Василия Шуйского. Сам Симеон Бекбулатович, - бывший великий князь Тверской и последний золотоордынский хан, умер в 1616 году. Все они похоронены в Симоновом монастыре.
Если мое предположение о службе Федора Скугорина в роли великокняжеского бекета верно, то он занимался с сыновьями князя, по крайней мере, лет двадцать (сначала со старшими, затем с младшим), – достаточно долгое время, чтобы глубоко к ним привязаться. И нет ничего удивительного в том, что после их трагической гибели он до самой своей смерти опекал могилы своих бывших воспитанников в Симоновом монастыре. И тем самым оставил в памяти современников образ Федора Бекета, - старца Симонова монастыря, сохранившийся в исторических документах.
Если старцу Федору было в то время под 80, то родился он году в 1540, а заниматься княжескими детьми стал лет с сорока, - вполне подходящий возраст для таких обязанностей. Его собственным первым (старшим) сыновьям было в это время не более 23 лет, т.е. родились они году в 1558-70.
Тяжкое время выпало на долю этих двух поколений: грозные годы опричнины, смерть Ивана Грозного, нашествие на Москву крымского хана Казы-Гирея, война со Швецией, тяжкий труд по строению новых крепостей на южном пограничье, - Ливны, Елец, Белгород; неурожай, страшный голод и людоедство 1601-1602 годов, когда вымерла почти треть населения России. Потом затянувшаяся почти на полтора десятилетия смута, едва не приведшая к гибели государства.
Были, правда, и радостные события, - покорение Казанского и Астраханского ханств, прибытие в Москву посольства Ивана Кольцо с известием о разгроме Ермаком грозного сибирского хана Кучума. Эти события были, наверное, темой частых разговоров взрослых, и маленький Иван, - будущий отец Петра Бекетова, был невольным их слушателем.
Детские годы Ивана пришлись на период правления Бориса Годунова. Именно тогда пришло на Русь радостное известие – пленение многочисленной семьи сибирского хана Кучума и её торжественный привоз в Москву. Правда, сам Кучум, к досаде маленького Ивана, сумел бежать.
Биограф Петра Бекетова - историк Е.В. Вершинин пишет, что нам пока неизвестно, что именно побудило потомственного сына боярского связать свою судьбу с Сибирью. Однако, внимательное рассмотренеие событий, происходивших в те годы в Поволжье, дают, как нам кажется, возможность ответить и на этот вопрос. Тем, что молодой Петр Бекетов оказался в Сибири, он, по всей вероятности обязан князю Юрию Яншеевичу Сулешову, который накануне своего назначения тобольским воеводой не единожды имел дело со служилыми людьми Поволжья.Это был человек весьма высокого ранга, - сын крымского хана и шурин государя Михаила Федоровича.
В 1614 году он набирал в Алатыре служилых людей в помощь боярину князю И. Н. Одоевскому в его действиях против Заруцкого, - донского казачьего атамана, сторонника Лжедмитрия П. В конце 1615 - начале 1616 года, когда «казанские и свияжские и иных многих понизовых городов татаровя и луговая черемиса заворовали», государь поручил ему усмирение татаро-черемисского мятежа. Тогда в приволжских городах вновь был объявлен сбор служилых людей, направляемых в распоряжение Сулешова. А в 1619 году братья Сулешевы получили жалованную грамоту на вотчины в Муромском и Нижегородском уездах, то есть стали владельцами поместий, недалеко от которых проживали служилые люди Бекетовы. Так что Ю. Я. Сулешов, без сомнения, неплохо знал служилых людей этого края, тем более - детей боярских, каким был отец Петра Бекетова, и которых было не так уж и много.
Все это дает основания предположить, что когда Сулешов был назначен тобольским воеводой, молодой Петр Бекетов, уже почти два года как призванный на службу, вполне мог оказаться среди стрельцов отряда, сопровождавшего Ю.Я. Сулешова в Сибирь. Во всяком случае, это в полной мере соответствует сведениям, которые оставил Бекетов о времени начала своей сибирской службы, и тобольского воеводства князя Сулешова.
Более того, складывается впечатление, что Бекетов был среди людей ближайшего окружения князя, выполнявшего его поручения, и вместе с ним вернувшихся в столицу по завершению воеводства. Об этом свидетельствует факт личной подачи Бекетовым в приказ Казанского дворца в январе 1627 года челобитной о назначении его сотником в Енисейск. Она была рассмотрена и получила положительное решение в тот же день.
Надо сказать, что князь Сулешов оставил о себе память в истории, как человек за время своего воеводства в Тобольске много сделавший по упорядочению дел в Сибири. Благодаря его усилиям значительно сократились расходы казны на содержание сибирских городов и сибирского воинства. Вместе с тем резко вырос поток поступавшего в столицу ясака, то есть увеличились доходы с сибирской земли.
Могли ли московские власти назначить сотником в Енисейск двадцатилетнего стрельца, не имевшего сколько-нибудь значительного боевого и походного опыта; человека, не познавшего непростую науку общения со своевольным племенем сибирских казаков, аборигенами этого края, специфику походной и боевой жизни сибирского служилого люда? Вряд ли.
Кроме того, не могла же Москва назначить на такую должность рядового стрельца. Для этого нужно было быть или атаманом, или хотя бы пятидесятником, иметь опыт управления людьми. Очевидно, нужна была для такого назначения еще и рекомендация какого-то влиятельного лица сибирской администрации. Разве не так?
Значит, к своим двадцати годам Петр Бекетов имел уже заслуженную боевую репутацию и и не рядовое воинское звание, а тобольская администрация видела в нем, несмотря на молодость, перспективного руководителя боевых отрядов. Только тогда такое назначение кажется возможным, да и то лишь благодаря исключительным личным качествам молодого стрельца, - его храбрости, боевому мастерству, умению управлять людьми, его организаторским способностям. Видимо, так оно и было. А та оперативность, с которой было принято Сибирским приказом решение о назначении его стрелецким сотником в Енисейск, заставляяет думать, что лицом, рекомендовавшим его на эту должность, был сам князь Сулешов, - человек, который по возвращении из Тобольска пользовался непререкаемым авторитетом в решении сибирских дел.
Таким образом, Петр Бекетов стал сотником в Енисейске в возрасте 21 года. Случай, конечно, не ординарный, но и не исключительный, - мы знаем из истории, что, например, Салават Юлаев в таком возрасте уже был общепризнанным национальным героем, руководителем башкирских повстанцев.
К слову сказать, конкурент Бекетова в деле занятия должности енисейского сотника - атаман Максим Перфильев годился ему в отцы, - ему в это время было лет 46-47. Он имел большой походный и боевой опыт. Историки утверждают, что еще в 1600 году, т.е. в возрасте тоже около 20 лет, Перфильев ходил атаманом к устью реки Таз с отрядом князя М. Шаховского и Д. Хрипунова, ставшими вскоре первыми мангазейскими воеводами. Это является еще одним аргументом к тому, что в те времена на командной должности мог оказаться совсем еще молодой человек. Другие были времена и другие понятия о зрелости мужчины.
Впереди у молодого сотника была долгая жизнь, полная боевых походов, сражений, успехов и трагических неудач, государевой милости и государевой опалы, надежд и горьких разочарований. Тысячи верст пути пешком и на коне с пищалью за плечом по сибирским степям и лесам; под парусом и на веслах, – по просторам сибирских рек.
